«В Риге сгорел знаменитый дуб, посаженный ещё Петром Первым
на берегу Киш-озера».(«Балтия», 1998, № 8).
Он русских корней,
этот дуб-патриарх,
ведь крёстным его
был российский монарх.
Российской державы
могучий полпред,
до неба бы вырос
за тысячу лет.
Но местные нацики
подняли вой,
что дуб не латышский,
а русский, не свой.
Решили, что дуб –
воплощённое зло,
что русского корня
здесь быть не должно.
Рубили, пилили…
свалить не смогли…
Преступники ночью
его подожгли.
Он долго горел,
как в горячечном сне,
и лопались жёлуди
в жёлтом огне.
Стрелял холостыми
пылающий сук
и корчились корни
от огненных мук.
А рядом с пожарищем
странный типаж,
в суконном камзоле,
смотрел на мираж.
С ужасным, похожим
на камень лицом
он выглядел вставшим
на месть мертвецом.
Потом он зажмурился,
сел на траву
и пеплом посыпал
седую главу.
(Перевод с латгальского)