„Граф, Вы бледны, как никогда.
Боюсь, что Вам не впрок вода
Из нашего бювета.
Прощайтесь с нами. Вам уже
Пора подумать о душе.
Спешите сделать это!“
Врач это графу говорит,
Придав лицу серьезный вид,
А тот в ответ смеется:
«Твою открытость я хвалю,
Но торопиться не люблю.
Надеюсь, обойдется!“
«Граф, не хулите мой удел!»
«Хулить тебя я не хотел,
Но небо мне послало знаки.
Я был готов от вас уйти –
Две вещи встали на пути,
От коих побледнел бы всякий.
Я вижу, ты не веришь мне.
Так слушай: Божий лик во сне
Предрек мне: уходить не время!
Сперва с соседкой молодой,
Цветущей, соком налитой,
Продлим мы наше племя».
Врач мельком глянул из окна.
Там пустота и тишина,
Послеполуденный покой разлит,
И лишь священник в скуфье серой,
Застрявший у соседской двери,
Невнятно что-то говорит.
Собравшись с духом, наконец,
Граф прокричал: «Святой отец,
Скажи, о чем шептался ты, прошу я!»
Ответ короткий был таков:
«Мы обменялись парой слов
С садовником про поросль молодую».
И перед таинством святым,
Лампады светом золотым
Старик продолжил свой рассказ.
Вздыхал в молчанье грустном врач,
А граф в предчувствии удач
Не отводил от старца глаз.
«Короткий срок цветы нежны,
Деревьев годы сочтены,
Мне ж обещают стать бессмертным.
Второй твой сон нам говорит:
Мой домик целым простоит,
Уйдя лишь с деревом последним.
В моем дворе, - взгляни-ка вглубь, -
Растет могучий крепкий дуб,
Кивает головой зеленой.
Второй завет: для старика
Ты саван не готовь, пока
Дуб с не засохшей будет кроной». –
Смотрите, солнца диск исчез,
Смотрите, душный шквал с небес
Обрушился, и первым же ударом
Он в дуб могучий угодил,
Его до комля расщепил,
А листья опалил пожаром.
Тут граф вскочил. К чему слова?
Он верил, молния права,
Он понял, гром был голос Бога.
«Спешу, все выполнить готов
Я до молитвенных часов.
Не торопи меня так строго!»
И больше не сказав ни слова,
Побрел он от врача и богослова
К источнику, чтоб там без дум
Дремать под мелодичное журчанье,
Забыв про все тревоги и желанья,
И слушать вечной жизни шум.
*