Всё помним

    
Посвящается отцу Серову Николаю Васильевичу,
уроженцу деревни Новосёлки Ступинского района,
Московской области, матросу Балтийского флота,
Призван в СА в 1937 году, последний его корабль - канлодка “Пионер",
Награждён медалью “За  отвагу”, орденом “Красной звезды”,
Орденом Отечественной войны, всего 17 наград.



И что за жизнь у нас такая?
Идёт всё как-то кувырком,
Сейчас былое вспоминая,-
Не так там было, как потом.

Мы в армии служить старались,
Наказы берегли отцов,
А с дедовщиной разбирались,
Всё тихо - никаких концов.

Отцы былое только тронут:
Про ту войну и про врагов…
В рассказах наши души тонут,
Финал мы знаем, был каков.

Когда они, собравшись вместе
Под рюмочку и за столом…
Воспоминанья, будто тесто,
Росли в рассказах словно ком.

Кто был в пехоте, а кто в танке,
Мой батька флотский был мужик.
Жаль, не играл он на тальянке.
В тридцать седьмом тельняшка - шик.

Война накрыла быстро, разом,
Наш флот под Таллином стоял.
Но Кузнецов, назло приказам,
Тревогу раньше всех сыграл.

Флот отразил налёт крестовый:
Взорвали небо корабли.
Их ждал Кронштадт, восход багровый,
Ключ Питера большой земли.

Поход эскадры до Кронштадта
Записан в летопись, в века.
На борт гражданские, солдаты
Шли, отступая от врага.

Рассказ отца запомнил ясно:
Вздымалось море кипятком.
А бомбы сыпались ужасно,
Но всё казалось жутким сном.

Он говорил: попала бомба
И угодила к ним в трубу.
А свист её – не песня домры.
Он зацепился за скобу.

Корабль накренился и тонет,
Есть деферент - вход в оверкиль.
Под шлюпкой доктор ранен, стонет,
Боится плавать он не в штиль.

Отец помог уйти от борта,
Он вместе с ним нырнул в волну.
Мой батька был другого сорта,
Не дал “братку” пойти ко дну.

Спасали их торпедоносцы,
Сбавляли ход, огонь вели,
Бросали петли, будто косы
Девицы только что сплели.

Свою петлю, он отдал “доку”,
А самого багром - на борт:
Сломали два ребра с наскока,
Но выжил наш “моряцкий кот”.

В Кронштадте госпиталь, леченье,
“Док” на работу там попал.
Бывало батьке в увольненье,
Спиртяжки пробовать давал.

Пока ждал экипаж он новый,
Зимы пришёл суровый вал.
Отец мой был всегда фартовый,
Так он в разведку и попал.

Напротив - Петергоф под немцем,
Фонтаны наши, где Самсон
Снежком укрыт, как полотенцем,
Дворец разграблен, разорён.

За фронт  разведку посылали,
Старались “языка” достать.
Трудна задача – это знали,
Приказ – вперёд, не отступать.

По льду, в мороз и по-пластунски
До берега там путь лежал.
Проходы среди мин так узки,
За языком их штаб послал.

На берегу где рвы, каналы,
Они достали языка.
Поволокли его на нары,
Скрутили крепко, как быка.

Доволокли, а он не дышит -
Замёрз - был минус и большой.
Приказ разведка новый слышит:
“Вперёд за новым, снова в бой”.

Второго грели словно чайник
И растирали по пути.
Доволен был тогда начальник,
Смогли фашиста привести.

Так батя мой в войну сражался.
Был на канлодке “Пионер”.
На дно три раза опускался,
Тонул, но выжил - вот пример.

В конце войны корабль с пробойной,
Встал на ремонт, на наш завод.
Влюбился папка, старый воин,
И сделал в жизни поворот.

Женился, якорь бросил в сушу,
Но с морем связан был всегда,
Не расплескал морскую душу,
Заводу отдал все года.

Потом родился я в тельняшке,
Взял эстафету на себя.
Плесну-ка в праздник я из фляжки:
За ветеранов пью до дна!

Сейчас и сын на том заводе,
Где был отец и мать моя.
Теперь фрегаты стали в моде,
Пусть бороздят они моря.


P.S.    – “Док” – судовой врач
  “Канлодка” -  канонерская лодка,