Есть такой доктор. Этюды о поэзии

Привыкшие к штампам и клише, мы походя воспринимаем понятие «самая гуманная профессия». Ну, врач, и врач – ничего особенного. Каждый живёт, как может, да и на самом деле, каждый из них что ли гуманист, лечит – и ладно!

        Но есть в Токарёвской центральной районной больнице Врач, какого не каждому посчастливится встретить на своём пути.  Кого принято называть «божьей милостью». Этим доктором Токарёвка может гордиться даже перед областным центром. И это – заведующий хирургическим отделением Владимир Сергеевич Нуждов. Немолодой, переживший много тяжёлых испытаний, он светится приветливой уверенностью и заразительной энергией. Кажется, дай ему волю – и он поставит на ноги весь болящий мир!

Стоит ли говорить, что по первому зову – день ли, ночь, – не важно – он летит на помощь. Нет у больницы бензина – заправляет на свои, не хватает транспорта – едет на личном. Лишь бы успеть, не упустить ни одной минуты драгоценного времени. И ведь были случаи, когда грань между жизнью и смертью пациента становилась ничтожной по вине незадачливых родственников – тут бы и «руки умыть», и ответственности на враче никакой… 

Молодой человек мучился аппендицитом целую неделю, а мать пыталась его лечить ежедневной парилкой. Аппендикс лопнул, брюшная полость воспалилась. И что делает Владимир Сергеевич? Он берётся за безнадёжную операцию. Проделывает какое-то хитрое антисептическое промывание, добывает какие-то  немыслимые препараты для инъекции и вытаскивает смертника с того света!  И весь этот «страх и риск» обращается против него же. Оказывается, пациент «должен был умереть», а врач проявил самовольство! В общем, поступил НЕ по правилам, и ему же пришлось подвергнуться крупному судебному разбирательству.   Абсурдность ситуации может понять любой человек, если он НЕ чиновник! 

Мне пришлось наблюдать, как Владимир Сергеевич ведёт приём. Другой сказал бы обязательные для случая слова, и всё. Совершенно по-другому подходит к пациентам Нуждов. Матери подростка он подробно объясняет, что нужно сделать при порванном сухожилии, чтобы приготовить больную ногу к гипсованию. Женщине с камнями в желчном пузыре скрупулёзно растолковывает, почему операцию нужно делать в ближайшее время и чем грозит промедление, а капризной девице со сложным переломом ноги  настойчиво и красочно описывает её невзгоды в случае игнорирования его предписаний. И при этом ни на кого не смотрит свысока, не упрекает ни бедолагу-пациента, ни его бестолковую родню, а методично и добродушно, не обращая внимания на невежество, а иногда и грубость больного,  несет в массы просвещение, как его далёкие предшественники.

Можно досконально знать свою профессию. Можно её бесконечно любить. Но призвание врача Нуждова – не только знать и любить врачевание. Он любит людей. И не только по причине гуманизма профессии. Ему просто необходимо бороться с судьбами страдающих так же, как когда-то он боборол свою судьбу. Дать надежду на спасение, подарить уверенность и, наконец, самоё жизнь. Это – особый дар Врача, который делает его для нас бесценным.

Есть у Владимира Сергеевича и ещё одна особенность. Он самозабвенно любит поэзию. Своему земляку поэту Владимиру Абросимову он помог спонсировать  выпуск сборника «Своя колея», благодаря чему мы открыли для себя нового звонкого и самобытного автора. От его внимания не ускользает литературная жизнь родного края. С радостью и гордостью за своих земляков он пишет об их творчестве и участии в Первом Борисоглебском  фестивале русской словесности во славу Бориса и Глеба.

Думаю, что «Этюды о поэзии» Владимира Нуждова  раскроют перед читателем ещё одну сторону богатой души этого  человека.


                Нина Измайлова, член Союза российских писателей.





ЭТЮДЫ О ПОЭЗИИ

Часть I
О фестивале

В августе 2010 г. В Борисоглебске состоялся Первый Фестиваль Словесности и Культуры «Во славу Бориса и Глеба». В  широкой конкурсной поэтической программе приняли участие не только поэты Черноземья, но и Центральной России. И мы можем гордиться тем, что одним из ведущих организаторов фестиваля был Федор Николаевич Григорьев, поэт и врач, наш земляк, уроженец р.п. Токаревка Тамбовской области.

Дипломантом Фестиваля в номинации «Поэзия» стал Владимир Абросимов. А второй диплом он получил в самой престижной номинации «Приз зрительских симпатий».
Совсем недавно, в 2007 году, в издательстве «Литературный фонд Росси» был выпущен сборник стихов В.Абросимова «Своя колея», который очень быстро разошелся и уже сейчас стал библиографической редкостью, а сам поэт приобрёл заслуженный авторитет среди литераторов и, если хотите, стал очень уважаемым поэтом, суждения и одобрения которого весьма и весьма высоко ценятся в поэтическом мире. Многие литературные издания считают за честь публиковать стихи В. Абросимова (журнал «Новый мир», №6, 2008г., роман-журнал «XXI век», №11, 2010 г.).

В литературном журнале «Подъём» (№11, 2010 г.) опубликованы замечательные стихи Натальи Цыплаковой, Алексея Деминтиевского, Натальи Харитоновой, Нины Измайловой и других, но на фоне прекрасных стихов безусловно бриллиантом сверкают стихи Абросимова. И недаром, именно его «Дыхание земли» дало название рубрике стихов поэтов – дипломантов фестиваля.

Часть II
  О поэтах фестиваля – наших земляках
         Владимире Абросимове и Фёдоре Григорьеве

Что разного, что общего между ними? Один лирично - напевный, другой по-чекмарёвски чеканный. Однако оба энергичные, юные своей поэзией, юные своими стихами. Они совершенно не вставляются в ряд представителей какого-либо модного направления, театрально - литературной школы, они, по сути, чужеродны и акмеизму. Это два художника – явление уникальное, это художники истинно русского дарования, ярчайшие страстные натуры, настоящие сыновья своего противоречивого времени.

Не нужно искать в поэтах соль и сахар, ужас жизни, павлина в голове, нужно искать в них поэтическую правду бытия, колдовское очарование, не подслащённое красотой. В них неистово горят, обжигая страстные, порой взрывные чувства, несдержанные благоразумием расчёта. Их терзают вопросы, которые всегда мучили  думающего русского интеллигента: «Кто я?», «Что есть человек?» – вопросы, который Константин Циолковский считал совершенно необходимыми в попытке познания смысла жизни.

Владимир Абросимов и Фёдор Григорьев убеждены, что России суждено идти по своему, не похожему ни на один другой, пути. Они убеждены, что культура – это не только движение вперёд, но это и движение к истокам, а без знания русской деревни познать Россию вообще нельзя.

Есть единство Родины и Судьбы у каждого незаурядного поэта. Дух его борется, мечется в поисках и растёт. Поэзия ткётся из реальностей и волшебства слов. И невозможно пройти мимо очаровывающей власти их таланта.

Часть III
Прозрения Поэта
(читая и перечитывая Абросимова)
«Гений – всегда народен»
А. Блок

Поэт! Его   романтически - легендарная и реальная земная жизнь всегда напряженно-драматична, контрастно-противоречива, и всегда – чудо!
Сердце поэта испытывает воистину «космические» эмоциональные, нравственные перегрузки. На совесть его неодолимо ложатся тревоги, заботы Отечества, людские слёзы и печали, светлые и радостные мгновения счастья. Жизнь поэта – это пророческий духовный подвиг.

Пока такой поэт с нами, далеко не всегда сознаём мы, его современники, эту истину. Лишь со временем откроется она сполна нашим потомкам во всём её величии. Так было с гениальными  А. Пушкиным, М. Лермонтовым, А. Блоком, В. Маяковским, С. Есениным.

Чувственность В. Абросимова, его ранимая нежная душа, как ни у кого обнажённая, открытая страстность, чрезвычайная романтичность и энергия мужественной силы являются главным достоинством  его поэзии.

Большой поэт всегда современен. Стихи В. Абросимова кровно близки нам.. Они затрагивают самые насущные, самые коренные, истинно глобальные проблемы нашего времени. Каких бы глубинных вопросов современной жизни мы не коснулись, убеждаемся, что о многих из них мучительно думает и размышляет поэт, тревожно вглядываясь со светлой надеждой и верой в будущее России:

...Лучшей  доли Россия искала,
Лихорадит её сотню лет.
Третий строй вот уже разменяла:
Царь, генсек, а теперь президент.

А чего тут мудрить, что мы ищем?
И так ясно же как белым днём –
Человек жить не может без пищи,
Ну а всё остальное – потом.

Человек, когда сыт, он добрее,
Станет меньше в стране подлецов,
Станут люди спокойней, мудрее,
Повернутся друг к другу лицом.

Вот же счастье, оно очевидно,
И не надо далёко бежать.
Заграница нам станет завидовать
И, возможно, начнёт уважать.

Нам любые откроются дали.
Улететь даже сможем на Марс...
Почему ж не в почёте аграрии,
Коль так много зависит от нас?

(«Шутка?»,  2001)

Истинная поэзия всегда смотрит в будущее. То, что в ней художественно, философски, человечно, со временем на расстоянии становится очевидным для всех: либо общей радостью и долгожданным озарением, либо общей болью, тревогой и заботой.

Для  Абросимова природа – это вечная красота и вечная гармония мира. Нежно и заботливо, без какого-либо нажима природа врачует людские души, снимая напряжения неминуемых земных перегрузок. Именно так воспринимаем мы  стихи о родной деревне, именно так возвышенно, просветлённо и благостно воздействуют они на нас:

...На пруду, что с огородом рядом,
В зарослях густого ивняка,
Щёлкал соловей не очень рьяно –
Видно, тренируется пока.

Вышел в сад и чудный звук услышал:
Сбоку, сверху – он со всех сторон –
Это пчёлки облетают вишни,
Издавая мелодичный звон.

Мимо шмель, он как-то басовито
Прожужжал неспешно стороной.
Иль на пчёл за что-то был сердитый,
Иль характер у него такой.

Делают ремонт в своей скворечне
Шустрые чернявые скворцы.
Самочка проворнее, конечно,
Ну да ладно, оба молодцы!

День удастся, по всему, прекрасный,
Надо б выезжать на огород…
Чтоб тебя, аж напугал, горластый
Драный кочет... И чего орёт?

Всем весна заботы прибавляет.
Хорошо, коль есть, что прибавлять.
Вон сосед кобылу запрягает.
Ну пойду. Картошку нам сажать.

(«Весеннее утро», 2001)

Время накладывает свой отпечаток на наши мысли, чувства, образ действий. Все мы – дети своего времени. Важно только, каким бы тяжёлым, а порой трагическим ни было наше время, памятуя о вечном его движении, видеть из своего времени с надеждой и верой день завтрашний.

Не перестаёт тревожить, что сейчас, когда гласность распахнула двери, мы, отвергая одну полуправду, часто заменяем её другой полуправдой. Когда какой - то журнал заявит, что такой - то поэт – самый современный, я думаю о Владимире Абросимове. Он и есть по сути дела самый земной наш поэт! Его творчество – образец великой правды нравственной и, если хотите, исторической.

Сегодня по-особенному звучат исповедальные слова В. Абросимова:

Смотрю я в ночь сквозь сетку тюля,
Стихи писать желанья нет.
Мне звёзды дружно подмигнули:
«Ты быстро выдохся, поэт.
Попутал что ль тебя лукавый?»
А месяц ухмыльнулся вдруг:
«Ему почёта надо, славы.
То всё – посмертно. Слушай, друг,
Ты многое успел увидеть
И с чувством людям передать.
С тобою стали ненавидеть,
Любить, смеяться и страдать.
Душою рвался вглубь ли, ввысь ли –
Переживал. Тебя несло.
Сумел свои оформить мысли,
А слово холодило, жгло.
Творец и раб ты. Жить иначе
Не сможешь. Лень гони же  прочь!
Пусть сердце радуется, плачет
И день и ночь. И день и ночь.
Так что ж сидишь и тлеешь паклей,
Покоя жаждешь для души?
Сгори! Отдай себя до капли!
Взорвись! Иль вовсе не пиши!

(«Смотрю я в ночь…»,  2005)

Ведь если подумать о духовной, нравственной сути нового времени, то она, наверное, и состоит в том, чтобы заглянуть правде в глаза. И правде эпохи, и правде времени, и собственной правде – в свою совесть, в свою душу.
Сегодня мы с тревогой говорим, что в погоне за материальным начинаем всё больше терять человечность, милосердие. И вот Абросимов. Он очищает наши души - ведь настоящая поэзия всегда была совестью людей, их духовной и нравственной опорой.

Я в своей стране как пасынок,
А не сын. Живу, не зная броду.
В обществе людей я одинок,
И всё чаще тянет на природу.

Помыслы чисты в душе моей,
Искренни как у ребёнка слёзы.
Мне уютней не среди людей,
А среди полей иль у берёзок.

Лишь с природою наедине
Все свои обиды забываю,
Что-то возрождается во мне,
Словно всё на свете понимаю.

Суета сует, всё суета!
Изобилье, роскошь, бизнес-дело –
Эта пища только лишь для рта,
Все труды не для души, для  тела,

А в делах присутствует обман.
Нет обогащению границы.
Разум наш покрыл сплошной туман.
Не пора ли нам остановиться,

Осмотреться – что не достаёт?
Совесть говорит нам что – послушать.
В космос отправляемся в полёт,
В преисподней оставляя души.

Ведь не примут Бог или Аллах
Душу в рай с её греховным весом.
В землю превратится тело, в прах,
А душе мытариться у бесов.

(«Суета»,  2001)

Нина Измайлова, член Союза российских писателей, в своём эссе «О поэзии Владимира Абросимова» написала: «Поэт обладает чувством юмора и самоиронии, что всегда сопутствует мудрым, ярким и самобытным натурам. А предельная искренность автора – свидетельство незаурядной смелости и доверия к читателю. Владимир Абросимов настежь распахивает своё сердце – входите, чувствуйте себя как дома!»

Пью вёдрами стихи В. Абросимова. Перебираю слова, вчитываюсь в образы, в выражения, в фразеологические неожиданные обороты. И радуюсь! Радуюсь, что снова и снова могу смаковать стихи Поэта.

«...Я то взорвусь, то потихоньку ропщу,
То в мир глазами детскими гляжу,
Я, например, в берёзовую рощу
Как в храм с благоговением вхожу...»
(«Поэзия»,  2005.)

Как всё просто! «...в берёзовую рощу, как в храм...». Гениальность – проста  в выражениях. Но попробуйте ТАК НАПИСАТЬ!

Когда из прозы бытия
Беру сюжет стихотворенья –
Прозренья миг: а буду ль я
Достоин вновь благодаренья?

Когда пронижет сущность вдруг –
Я, удивленный, обнаружу:
Моё сознание, мой дух
Словами вырвались наружу.

Мой крест – поэзии служить
Не славы и корысти ради:
Готов я душу положить,
Как на алтарь, на лист тетради.

(«Когда из прозы бытия…», 2005)

Родился поэт! Не столичный! Там пишут стихи мудрёные порою настолько, что и смысла не уловишь, и слова-то нужно переводить со словарём. А этот – наш! Как говорится, от сохи, свой!

Я готов кричать от восторга, вслушиваясь в музыку стихов. Прислушайтесь и Вы и ощутите то тихую грустную мелодию флейты, то забубённую, разгульную музыку гармошки, то литавры полкового оркестра.
Очень чёткими скупыми мазками рисуется картина  стихотворения, и вдруг – всей палитрой художественного слова раскрываются картины не только стихов, но и грани таланта этого человека.

Завидую ли я? Да, очень завидую! Ибо перебрав тонны слов, читая других поэтов, начинаешь понимать, как далеки мы от поэтического Парнаса. Прочтите стихи Владимира Абросимова, порадуйтесь вместе со мной и восхититесь!

Природой что дано,
То неизбежно.
И мне не суждено
Быть безмятежным.

За нрав мой, за грехи
Судьба полощет.
Но, если б не стихи,
Жилось бы проще.

Досталася стезя,
Непроизвольно.
И мысли донельзя.
Аж сердцу больно.

От них не убежать,
Покой спасая.
По лезвию ножа –
Душа босая.

(«Природой что дано…», 2005)

Я удостоился написать предисловие к сборнику стихов В.Абросимова «Своя колея», где отметил и опять повторяю сказанное – родилась новая звезда в поэзии, которая всё ярче сияет на литературном Парнасе, и имя этой звезды – Владимир Абросимов.

Часть IV
Открытие Поэта - Федор Григорьев
(Федор Григ)

*****
Сын перелесков и долин,
Приятель рек, рыбалкой грешен,
В краю скучающих равнин
Брожу по осени, неспешен.

Мне наслаждаться тишиной
Мешает лишь одна причина:
Паря прослабленной струной,
Поёт, забывшись, паутина...

Давно не видно журавлей –
Другие ближе им дороги.
«Курлы-курлы» своё южней
С небес роняют недотроги.

Я не люблю их. Не любя,
Восторг выдавливать насильно –
Негоже корчить из себя
Героя культового фильма!

Скажу открыто, что люблю
Свою старательную землю,
Люблю дожди – за то, что льют,
Люблю снега – за то, что дремлют.

Люблю ворчливых стариков,
Жену – совсем не поэтессу,
Люблю ворота без замков,
Люблю свой дом верандой к лесу.

Пусть, как на солнце, на душе
Немало пятен у поэта,
Но больше в ней тепла и света,
И это, братцы, не клише!

(«В краю равнин…», 2008)

Настало время читать Фёдора Григорьева. Это поможет открыть в его поэзии много нового, неожиданного, прекрасного. Сто дорог у поэта и «Все сто дорог» – имя книги, изданной поэтом («Пресса ИПФ» Воронеж, 2009).

Откуда этот дар поэтический! Можно сказать дар, и всё тут. Но как определить его? Вряд ли сейчас придёт исчерпывающий ответ. Но одно очевидно: без дара любви к своей стране, к своей малой родине Григорьев вообще необъясним.
Очень проницательной бывает ненависть, но сама по себе, даже святая, она всегда в чём-то ущербна, ограничена, а уж когда она неправедна, то вся её дьявольская проницательность злорадно бьёт по больным местам – убивает.
О равнодушии нечего и говорить: оно всегда поверхностно, лениво и непродуктивно.

Безграничен же в своей проницательности лишь дар любви к родному. Отсюда чуткость к боли, догадливость к беде, нелицемерное сострадание и сорадование. И это очень характерно для Фёдора  Григорьева – врача и поэта.

Мне никогда уже не воевать,
Не жить одною жизнью с автоматом,
Не выполнять приказов убивать,
Как выполнял,
Не думая, когда-то,
Моя война!

Мой дом, моя семья –
Я всё сломал, что так непросто строил.
За двадцать лет,
Кровавая моя,
Я кровь свою ещё не успокоил.

Я наложил на прошлое табу,
Солдатский
На гражданский мат исправил,
Но память в оцинкованном гробу
«Двухсотым» грузом так и не отправил,
Мне говорят обидные слова
За ту войну
За приказное бремя...
Но не умеет никнуть голова,
Как вспять не поворачивает время!

В прощёный день
Не надо горевать:
Отпеты панихиды по ребятам...
Им никогда уже не воевать!
Прости им, Бог,
И будь прощён
Солдатом.

(«Прощёный день», 2003)

Гёте говорил: что если перед вами человек, в чём-то превосходящий вас, то полюбИте его за это. Иначе грозит болезнь, иначе изойдёте от зависти.
Фёдор Григорьев бьёт в набат: у каждого свой голос, своё слово, но как люди вяло знают, как смутно помнят об этом, как хитроумно и упорно «откладывают себя» и как панически, ненадёжно, ненадолго спохватываются.

...Всё вокруг ходуном ходило,
Содрогалась основ основа.
Прах, сокрытый в гробах, знобило.
Слово –
Выжило, только слово…

Слово
Выстояло под ветром,
Слово
Высушило стаканы,
Слово
Вздуло огонь из пепла,
Разомкнуло времён капканы!

Мне хотелось,
Чтоб так и было.
Так случилось, что так и стало:
Закипело – и не остыло,
Жаль,
Что жизни чертовски мало.

(«К слову», 2009)

Очень часто Григорьев обращается к теме смерти именно от серьёзности отношения к жизни, от могучей жажды её, от неутолимого голода работы: успеть, успеть!..
Что надо написать, чтобы пробиться сквозь наши каменеющие сердца, чтобы оживить их надеждой и болью? Булат Окуджава играет на своей тихой волшебной дудочке – и вдруг, сквозь асфальт, прямо на камнях «зеленеют ростки»...

А ещё нужны, наверное, и настоящие отбойные молотки. Ещё и взрывать нужно камни, иначе тоже ни к чему не пробиться, ничего не найти. Ф. Григорьев сочиняет свои стихи-песни так, будто молотком отбойным работает, сотрясая всех и сотрясаясь сам. Он взрывает сердца и, прежде всего, своё собственное сердце:

Поэт в плену предубеждений
Подвержен мнениям толпы,
Что должен стихотворный гений
Хлебнуть по полной. Мол, столпы
Всей поэтической культуры
Из тьмы веков до наших дней
Избегли творческой халтуры,
Познавши ад. Не все. Не всей...
…Необходимость сострадать
Стране, единственной на свете,
Любить её, как любят  дети
Им Богом посланную мать –
Вот назначение поэта!
Вот где омега, вот где зета,
Вот где ума - то занимать!
(«Предназначение поэта», 2008)

Слова и звуки у Фёдора сгущаются, концентрируются, взрываются так, что их не только видишь – они становятся объёмными, скульптурно-напряжёнными, осязаемыми – кажется, дотронуться можно:

…Но от вспененных слов
Что-то хрустнет вот тут:
Перекрестьям назло
В сердце лопнет сосуд.

И ничем не помочь,
И – не стоит, и – лень…
Да низложится ночь!
Да восславится день!

(«Оконный перекрест», 2003)

Но нет, этого не опишешь. Над многими стихами Фёдора Григорьева думать и думать – сразу они даются далеко не всегда. Читаешь иное стихотворение и испытываешь ощущение, будто разыгрывает он трудную шахматную партию, в которой делает такие ходы, что каждый восклицательного  знака достоин!

Трижды я умирал на рассвете,
Трижды выжил
В миру и в бою.
Злобный ворон из адовой клети
Трижды каркал мне
Долю мою.
Умиранье – без боли и страха.
Воскресенье – и ужас, и боль!
Ту, в которой родился, рубаху,
Источила бездушная моль.
Одиночкой, шутом, верхолазом
Называют меня за спиной.
Ворон с проседью
Выпуклым глазом
Всё следит,
Не мигая
Зa  мной.
С вами Бог, те, что звались друзьями!
Два десятка стаканов пустых...
На краю свежевырытой ямы
Ворон каркнет четвёртый свой стих.
Всё закончится,
Коли дороги
В самом деле стекаются в Рим:
Размышленья, пожитки, итоги,
Вряд ли
Будут полезны другим.
Одиночке, шуту, верхолазу
Кукиш в спину крути - не крути,
Дряхлый ворон с ослепнувшим глазом
В жизнь по новой
Меня отпустил…

(«Ворон», 2009)

Безусловно, поэты чувствуют, мыслят и говорят стихами. Но поэт не тот, кто умеет писать стихи, и стихотворство ещё не поэзия, если оно лишено духовного содержания. Поэт – это состояние души, это особое мироощущение, способность сердцем ощутить «Трещину мира», как сказал Гейне.

«Поэзия начинается с чувствую¬щей и размышляющей души, способной всё характерное и индиви¬дуальное в окружающем мире и в нас самих сделать общественным, пропустив через очищающую стихию обманчивого сходства с действительностью» (Гегель).

Вот такой душой, восприимчивой и мыслящей, а так же удивительным умением воздействовать на «душу живую» владеет Фёдор Григорьев.

...Давно ль моё перо в составе крыльев
Ловило ускользающий поток,
Но перья
С чувством собственного стиля
Недолго отбывают общий срок.

Вот для чего нужны мне эти ночи:
Чтоб, подведя под пьянкою черту,
Я выработал свой колючий почерк,
Соединив в нём жизнь и прямоту.

Я стильному перу хриплю: «Спасибо!»
Я – кровь и пот
Для собственных чернил.
В столетие вгрызаюсь, словно в глыбу
Стихов и песен,
Что не сочинил.

(«К творчеству Высоцкого», 2004)



ПОСЛЕСЛОВИЕ

Очень трудно в очерке дать полную картину творчества двух непохожих друг на друга Поэтов. Их нужно читать и читать, вдумываясь и вглядываясь в строчки, проникая в самую суть слова. Ибо у поэта слово и есть дело. И никакого разрыва между словом и делом быть не может. Написал слово – сделал дело, какое слово – такое дело!

А потому, искренне уважающий поэтов, Владимир  Нуждов.

                Владимир Сергеевич Нуждов,
                заведующий хирургическим отделением ЦРБ
                р.п. Токарёвка Тамбовской области