Когда начинаешь ломаться,
когда наступает безумие
и не остается времени -
в стволе с отравленной пулей,
с обоймой, заполненной сёстрами,
и парой таких же в карманах
из взмывшего в воздух города
уплываешь, селитрой пьяный.
И снова ступая гравием,
по старой доброй традиции
играешь свинцовым веером
с мордами, а не с лицами,
такими же, да не таковскими,
никак на твоё не похожими,
дебильными, уродскими,
помятыми страхом рожами.
Нажми на красную кнопку,
отключи заэкранный ужас.
Какая, к черту, разница?
Кому это, нахрен, нужно?..
Но что-то внутри колышется,
забыть не даёт, опомниться.
Дневная бессильная злоба
ночью придет бессонницей.
И как велика твоя ненависть?
Как сильно пожар разгорится?
Примеришь ли бред телевизора?
Боишься?
Себя?
Не спится.