Иду по бровке тротуара,
презрев людской водоворот.
Навстречу мне, тараща фары,
плывёт железная отара,
то сбившись в кучки, то вразброд;
асфальт купает в мокром глянце
холодный отблеск облаков,
а слева, ротой новобранцев,
стоит шеренга топольков.
Какой педант армейских правил,
как в бога, верящий в муштру,
их так придирчиво расставил
на нескончаемом смотру?!...
И каждый вытянулся в струнку
под хриплый полковой рожок,
впечатав в циркульную лунку
свой известковый сапожок;
и каждый коротко острижен
(его секатор подкромсал,
чтоб был не выше и не ниже,
чем строгий ротный предписал).
Во всём порядок, чёткость, ясность...
Им невдомёк, что для людей
они – не более чем частность
градостроительных идей.
Стоят в парадной униформе,
все крепыши как на подбор.
Их чохом поят, чохом кормят...
И чохом пустят под топор.