http://besedka.co.il/index.php?showtopic=4059&st=440
По одноимённой поэме М.Ю.Лермонтова в двух актах (четырёх картинах)
Действующие лица:
Князь Гудал
Тамара – дочь князя Гудала
Демон
Гонец
Сансади - певец гор
Ангел хранитель
Херувим - посланник рая
Актёр, ведущий спектакль - Ведущий
Гости Гудала, музыканты, танцовщицы, певцы, монахини, хор.
Действие происходит в горах Грузии;
Музыкальное сопровождение спектакля - мелодии грузинских народных песен; лейтмотивом служит грузинская народная песня «Сулико»; нотное оформление музыкального спектакля представлено в приложении;
Танцевально-хореографические сцены спектакля следует брать из недр танцевальных традиций грузинского народа (по усмотрению режиссёра-постановщика и актёров - исполнителей ролей)
АКТ ПЕРВЫЙ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Декорация первой картины – с видом Кавказских гор. В перспективе виднеется величественная гора Казбек со сверкающей шапкой вечных снегов. С гор с шумом сбегает река Арагва в цветущую живописную долину.
Передний план сцены имеет вид кровли дома, расположенного на скале под сенью чинар, обвитых плющем. Дом князя Гудала соединён с замком-башней перекидным мостом. Двор князя Гудала украшен кущами необыкновенных роз. Слышны неумолчные соловьиные трели.
Появляется Демон. Взмахивая своими могучими крылами, Демон имитирует полёт над землёй…
Актёр, ведущий спектакль (Ведущий) декламирует стихи, сопровождаемые мелодией грузинской народной песни «Сулико» (мелодекламация); содержанию стихов соответствуют сценические действия Демона, выраженные танцем, пантомимой, мимикой и жестами.
Музыкальным вступлением к драме «Демон» служит увертюра «Вечное движение» с яркими элементами Востока с негой и ленью восточной, навеваемой ночной тишиной, влажным тёплым воздухом, звёздным небом. С другой стороны, именно восточные мотивы позволяют наиболее полно выразить страсть со всеми её порывами, с переходами от бурного увлечения к томительному нежному замиранию, чтобы она воспламенилась, потом с новой силой и под конец доходила до неукротимого исступления, как того требует фабула музыкальной драмы «Демон».
В е д у щ и й
(мелодекламация)
Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землёй,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой;
Тех дней, когда в жилище света
Блистал он, чистый херувим,
Когда бегущая комета
Улыбкою менялась с ним.
Когда сквозь вечные туманы,
Познанья жадный он следил
Кочующие караваны
В пространстве брошенных светил;
И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял.
Презрительным окинул оком
Творенье Бога своего,
И на челе его высоком
Не отразилось ничего.
И перед ним иной картины
Красы живые расцвели:
Роскошной Грузии долины
Ковром раскинулись вдали;
И ароматною росой
Всегда увлажненные ночи,
И звёзды яркие, как очи,
Как взор грузинки молодой!..
Появляется княжна Тамара; с кувшином на плече она идёт к Арагве за водой.
Княжна Тамара молодая
К Арагве ходит за водой.
Покрыта белою чадрой, -
Лишь по ступенькам тень мелькает…
Демон замечает Тамару, прикрывает свои глаза ладонью, поражённый её чистой красотой.
Увидел Демон, о мгновенье!
Непостижимое мечты
В него вдохнули вдохновенье –
Любви, добра и красоты!..
Прикованный незримой силой,
Он с новой грустью стал знаком;
В нём чувство вдруг заговорило
Родным когда-то языком:
И любовался он картиной;
Как будто за звездой звезда
Катилися цепочкой длинной
Им овладела грусть тогда…
В углу сцены появляется певец Сансади – исполняет ариозо «Лишь только ночь». Демон, очарованный грацией Тамары, музыкой и пением, присаживается на землю, созерцает и слушает с упоением.
Инструментальный ансамбль трёх участников, в котором один зурначи (исполнитель на зурне) – уста (т.е. мастер) играет мелодию, другой зурначи вторит ему долгими протяжными звуками, на главных ступенях лада, а третий музыкант выбивает сложную, разнообразную варьируемую ритмическую основу музыки на ударном инструменте – дхоле (доли).
С а н с а д и
(поёт)
Лишь только ночь своим покровом
Верхи Кавказа осенит,
Лишь только мир волшебным словом
Заворожённый, замолчит;
Лишь только ветер над скалою
Увядшей шевельнёт травою,
И птичка, спрятанная в ней,
Порхнёт во мраке веселей;
И под лозою виноградной,
Росу небес, глотая жадно,
Цветок распустится ночной;
Лишь только месяц золотой
Из-за горы тихонько встанет
И на тебя украдкой взглянет.
И тихо веткой шелохнёт
Нам соловейко запоёт.
К тебе я стану прилетать;
Гостить я буду до денницы
И на шелковые ресницы
Сны золотые навевать…
Смолкает песня. Певец уходит.
Д е м о н
Исполняет ариозо «Красавица луна»
Красавица Луна, послушай:
Пообудь немножечко со мной,
Погладь мне тихо-тихо душу
Своей серебряной рукой…
Ты так бледна и так печальна,
Побудь, волшебница, со мной,
Я знаю, знаю – друг твой дальний
Гуляет с северной звездой…
Её он называет милой
Она нежней и горячей;
Она его заворожила
Полярной нежностью своей.
Он ветреный, твой друг далёкий,
Побудь же, милая, со мной.
Гляди: я тоже светлоокий,
Душою дивно молодой!
Подняться к звёздам я не струшу -
Владею силой неземной…
Потрогай любящую душу
Своей серебряной рукой!..»
Тамара, взволнованная незнакомым чувством присутствия Демона, испуганно смотрит вокруг, бросает на землю свой кувшин, поспешно убегает. Демон порывается последовать вслед за ней, но, удержав себя, вновь опускается на землю, погружённый в раздумья…
Занавес опускается.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Кровля дома князя Гудала устлана яркими коврами. Гудал сосватал свою дочь Тамару и созвал на пир весь свой род.
Звучит зурна, льются вина. Невеста Тамара весело шутит в кругу своих подруг; проводят свой досуг в играх, песнях и танцах.
Под тихие напевы зурны звучит мелодия песни «Сулико». Ведущий декламирует стихи, содержанию текста которых соответствуют сценические действия актёров.
В е д у щ и й
(Мелодекламация)
На кровле, устланной коврами,
Сидит невеста меж подруг.
Уж вечер. Дальними горами
Закрылся солнца полукруг;
В ладони мерно ударяя,
Они поют – и бубен свой
Берёт невеста молодая.
И вот она одной рукой
Кружа его над головой,
То вдруг помчится легче птицы,
То остановится, глядит –
И влажный взор её блестит
Из-под завистливой ресницы;
То чёрной бровью поведёт,
То вдруг наклонится немножко,
И по ковру скользит, плывёт
Её божественная ножка;
И улыбается она,
Веселья детского полна.
В последний раз она плясала.
Увы! заутра ожидала
Свободы резвую дитя
Чужие стены и семья…
И часто тайное сомненье
Темнило светлые черты;
И были все её движенья
Так стройны, полны выраженья,
Так полны милой простоты…
Окончив свой танец, Тамара, исполненная светлой радости и нежной грусти, по-детски искренне смеялась и резвилась в кругу своих подруг. Раздаются смех, весёлые шутки – царило всеобщее веселье. Все присутствующие на сцене поют грузинскую народную песню «Сулико» (Сансади запевает, хор вторит припевом)
С а н с а д и
(поёт)
Милую давно я искал,
Сердце мне томила тоска.
Сердцу без любви не легко.
Где ты? Отзовись, Сулико! - 2 раза
Увидал я розу в лесу,
Что лила, как слёзы, росу.
Ты ль так расцвела далеко,
Милая моя Сулико? – 2 раза
Над любимой розой своей
Прятался в лесах соловей.
Я спросил, вздохнув глубоко:
«Ты ли здесь, моя Сулико?» - 2 раза
Клювом к лепесткам он прильнул,
И, лесов будя тишину,
Зазвенела трель соловья,
Будто он сказал: «Это я!» - 2 раза
На сцену стремительно вбегает гонец князя Гудала. Запыхавшись, он рассказывает князю о беде, постигшей жениха Тамары по дороге на свою свадьбу.
Г о н е ц
Говорит взволнованно - декламация
Беда - на голову твою,
Отец, беда – на всю семью,
Как гром слетела Божья кара
Без жениха теперь Тамара…
И сколько было христиан
При нём – все полегли в бою,
Сложили голову свою.
Разграблен пышный караван.
Примчавшись, взмылен конь лихой
Бесценной масти золотой.
Питомец резвый Карабаха
Пал на колени, полный страха.
Скакун лихой у господина -
Из боя вынес, как стрела,
Но злая пуля осетина
Его во мраке догнала!
Жених не правил поводами,
Задвинул ноги в стремена,
И кровь широкими струями
На чепраке его видна.
Сдержал он княжеское слово,
На брачный пир он прискакал…
Увы!.. но никогда уж снова
Не сядет на коня лихого!..
Гудал молча выслушал страшную весть и в великой скорби опустил свою седую голову.
В е д у щ и й
Мелодекламация, сопровождаемая мелодией песни «Сулико»
- На беззаботную семью
За что, Господь, такая кара? –
Упала на постель свою,
Рыдает бедная Тамара;
Слеза катится за слезой,
Грудь высоко и трудно дышит;
И вот она как будто слышит
Волшебный голос над собой:
Демон обращается к Тамаре с утешением. Тамара насторожилась, чувствуя присутствие Демона. Полная неясной грусти села она на свою кровать, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.
Д е м о н
(Декламирует тихим обольстительным голосом.)
Не плачь, дитя! Не плачь напрасно!
Твоя слеза на труп безгласный
Живой росой не упадёт:
Она лишь взор туманит ясный,
Ланиты девственные жжёт!
Он далеко, он не узнает,
Не оценит тоски твоей;
Небесный свод теперь ласкает
Бесплотный взор его очей;
Он слышит райские напевы…
Что жизни мелочные сны,
И стон, и слёзы бедной девы
Для гостя райской стороны?
Нет, жребий смертного творенья,
Поверь мне, ангел мой земной,
Не стоит одного мгновенья
Твоей печали дорогой!..
Хор духов
Исполняет песню «На воздушном океане», а капелла.
На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные светил;
Средь полей необозримых
В небе ходят без следа
Облаков неуловимых
Волокнистые стада.
Час разлуки, час свиданья –
Им ни радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья
И прошедшего не жаль.
В день томительный несчастья
Ты об них лишь вспомяни;
Будь к земному без участья
И беспечна, как они!
Ведущий
Декламирует стихи; сценическое действие Тамары подчинено поэтическому слову чтеца.
Умолкла песня в отдаленье,
Вослед за звуком умер звук.
Она, вскочив, глядит вокруг…
(Тамара вскочила с постели, подошла к окну, к дверям, ходит по келье, с трепетом, с удивлением и страхом внимает утешениям Демона и пению духов)
Невыразимое смятенье
В её груди; печаль, испуг.
Восторга пыл – ничто в сравненье.
Все чувства в ней кипели вдруг;
Душа рвала свои оковы,
Огонь по жилам пробегал,
И этот голос чудно-новый,
Ей мнилось, всё ещё звучал.
И перед утром сон желанный
Глаза усталые смежил;
Тамара ложиться на свою постель и погружается в тяжёлый сон; во сне ей является Демон. Пробудившись, Тамара ищет глазами таинственного искусителя и вдруг наяву слышит его голос.
Но мысль её он возмущал
Мечтой пророческой и странной.
Пришлец туманный и немой.
Красой, блистая неземной,
К её склонился изголовью;
И взор его с такой любовью,
Так грустно на неё смотрел,
Как будто он о ней жалел.
Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, - ни мрак, ни свет!..
В комнате появился отец Тамары, Гудал. Тамара, страшась обольщения Демона, кинулась к своему отцу, опустилась перед ним на колени, умоляя отпустить её в святую обитель монастыря.
Гудал, пытаясь утешить свою дочь Тамару, исполняет ариозо «Пусть уйдёт тоска-унынье».
Г у д а л
(поёт)
Пусть уйдёт тоска-унынье
Южной ночи синей-синей,
Горесть сердца, прочь в сиянии луны…
Прочь, печаль, не ладься рядом,
Видишь: я отцовским взглядом
Обвожу пределы милой стороны!
Припев:
Пусть печаль тебя, дочка, не гложет,
Перед Господом ты не в долгу;
Память сердце пускай не тревожит -
Мы высокую видим звезду…
Как роскошны, величавы
Горные цветы и травы,
Эти шумные дубравы зелены…
Вешний гул и птичий говор,
Вольный ветер на просторах
Лечат душу зори милой стороны…
Припев:
Пусть печаль тебя, дочка, не гложет,
Перед Господом ты не в долгу;
Память сердца пускай не тревожит -
Мы высокую видим звезду…
Т а м а р а
Умоляющим голосом обращается к отцу.
Отец, отец, оставь угрозы,
Свою Тамару не брани;
Я плачу: видишь эти слёзы,
Уже не первые они.
Напрасно женихи толпою
Спешат сюда из дальних мест…
Немало в Грузии невест;
А мне не быть ничьей женою!..
Я вяну, жертва злой отравы!
Меня терзает дух лукавый
Неотразимою мечтой;
Я гибну, сжалься надо мной!
Отдай в священную обитель
Дочь безрассудную свою;
Там защитит меня Спаситель,
Пред ним тоску мою пролью.
На свете нет уж мне веселья…
Святыни миром осеня,
Пусть примет сумрачная келья,
Как гроб заранее меня…
Занавес опускается
В е д у щ и й
Выходит на авансцену, декламирует.
И в монастырь уединённый
Её родные отвезли,
И власяницею смиренной
Грудь молодую облекли.
Но и в монашеской одежде,
Как под узорною парчой,
Всё беззаконною мечтой
В ней сердце билося, как прежде.
Пред алтарём при блеске свеч,
В часы торжественного пенья,
Знакомая среди моленья,
Ей часто слышалася речь.
Под сводом сумрачного храма
Знакомый образ иногда.
Скользил без звука и следа
В тумане лёгком фимиама;
Сиял он тихо, как звезда;
Манил и звал он…но – куда?..
АКТ ВТОРОЙ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Монастырская келья. Тамара в монашеской одежде с молитвенными чётками в руках стоит перед святыми образами, установленными на небольшом алтаре. Келья освещена тусклым светом лампады.
Ведущий
(декламирует)
В прохладе меж двумя холмами
Таился монастырь святой.
Чинар и тополей рядами
Он окружен был – и порой,
Когда ложилась тень в ущелье,
Сквозь них мелькала в окнах кельи
Лампада грешницы младой.
(Сценические действия Тамары всецело подчинены предчувствию скорого появления в святой обители героя её тайных грёз.)
Бывало, только ночи сонной
Прохлада землю обоймёт,
Перед божественной иконой
Она в безумье упадёт…
Тоской и трепетом полна,
Тамара часто у окна
Сидит в раздумье одиноком,
И целый день, вздыхая, ждёт…
Ей кто-то шепчет: он придёт!
Недаром сны её ласкали,
Недаром он являлся ей,
С глазами, полными печали
И чудной нежностью речей.
Утомлена борьбой всегдашней,
Склонится ли на ложе сна:
Подушка жжёт, ей душно, страшно,
И вся, вскочив, дрожит она;
Пылают грудь её и плечи,
Нет сил дышать, туман в очах,
Объятья жадно ищут встречи,
Лобзанья тают на устах…
Вечерней мглы покров воздушный
Уж холмы Грузии одел.
Привычке сладостной послушный,
В обитель Демон прилетел.
Появляется Демон; любовь преобразила его, в нём ожили угасшие чувства, он жаждет испытать человеческое счастье; сценическая роль Демона включает пантомиму и миниатюрные сценки балетно-танцевального искусства.
Задумчив у стены высокой
Он бродит: от его шагов
Без ветра лист в тени трепещет.
Он поднял взор: её окно,
Озарено лампадой, блещет;
Кого-то ждёт она давно!
И вот средь общего молчанья
Чингура стройное бряцанье
И звуки песни раздались;
И звуки те лились, лились,
Как слёзы мерно друг за другом;
И эта песнь была нежна,
Как будто для земли она
Была на небе сложена!..
Д е м о н
Поёт под аккомпанемент чингуры (род гитары)
Ночь луной озарена
Прерывает сладость сна…
В грёзах о тебе – в плену
К твоему стремлюсь окну.
Ты позволь, любовь-душа,
Жить, тобой одной дыша,
Верно, ты сама не знаешь,
Дочего ты хороша!..
Подскажи: каким мне быть –
Постарайся не забыть:
Полюби, чтоб стать любимой,
Будь любимой, чтоб любить!..
О любви не говори…
Слов ненужных не дари.
О любви пусть шепчут губы –
Цвета утренней зари!..
В грёзах о тебе – в плену,
К твоему стремлюсь окну,
Ночь луной озарена, -
Вот она – любовь сама!..
Царствуй, ночь, не надо дней,
Мне во тьме всего светлей,
Мне любовь твоя сияет –
Солнцем юности моей!..
В е д у щ и й
(декламирует)
Не ангел ли с забытым другом
Вновь повидаться захотел,
Сюда украдкою слетел
И о былом ему пропел,
Чтоб усладить его мученье?
Тоску любви, её волненье
Постигнул Демон в первый раз.
Он хочет в страхе удалиться…
Его крыло не шевелится!
И чудо! Из померкших глаз
Слеза тяжёлая катится…
И видит он, любить готовый,
С душой открытой для добра,
И мыслит он, что жизни новой
Пришла желанная пора.
Демон осторожно, украдкой входит в келью к Тамаре.
Он входит, смотрит – перед ним
Посланник рая, херувим,
Хранитель грешницы прекрасной,
Стоит с блистающим челом
И от врага с улыбкой ясной
Приосенил её крылом;
И луч божественного света
Вдруг ослепил нечистый взор,
И вместо сладкого привета
Раздался тягостный укор:
Х е р у в и м
(Говорит Демону с укором.)
Дух беспокойный, дух порочный,
Кто звал тебя во тьме полночной?
Твоих поклонников здесь нет,
Зло не дышало здесь поныне;
К моей любви, к моей святыне
Не пролагай преступный след.
Д е м о н
В мгновенье прежняя злоба закипает в душу Демона; взгляд его пропитан ревностью; в нём пробудился яд ненависти, говорит язвительно.
Оставь её, она моя!..
И ей, как мне, ты не судья.
На сердце, полное гордыни.
Я наложил печать мою;
Здесь больше нет твоей святыни,
Здесь я владею и люблю!..
(Херувим с состраданием посмотрел на Тамару грустными очами и, взмахнув крылами, взлетел в небо.)
Т а м а р а (говорит с трепетом в голосе)
О! кто ты? речь твоя опасна!
Тебя послал мне ад иль рай?
Чего ты хочешь?..
Д е м о н (говорит льстиво)
Ты прекрасна!
Т а м а р а (в сильном волнении)
Но молви, кто ты? Отвечай…
Д е м о н (декламирует)
Я тот, которому внимала
Ты в полуночной тишине.
Чья мысль душе твоей шептала,
Чей образ видела во сне.
Я тот, чей взор надежду губит;
Я тот, кого никто не любит;
Я бич рабов моих земных,
Я царь познанья и свободы,
Я враг небес, я зло природы,
И, видишь, я у ног твоих!
Д е м о н
(поёт ариозо)
Тебе принёс я в умиленье
Молитву тихую любви,
Земное первое мученье
И слёзы первые мои.
Я позавидовал невольно
Неполной радости земной;
Не жить, как ты мне стало больно,
И страшно - розно жить с тобой.
Люблю тебя нездешней страстью,
Как полюбить не сможешь ты:
Всем упоением, всей властью
Бессмертной мысли и мечты.
Т а м а р а
(Говорит решительно.)
Зачем мне знать твои печали,
Зачем ты жалуешься мне?
Ты согрешил…
Д а м о н
(плачет)
Против тебя ли?
Т а м а р а
(Приложила палец к своим губам.)
Нас могут слышать!..
Д е м о н
(Делает шаг к ней навстречу.)
Мы одне…
Т а м а р а
(с испугом)
А Бог!..
Д е м о н
(Делает следующий шаг к Тамаре.)
На нас не кинет взгляда:
Он занят небом, не землёй!
Т а м а р а
(с сомнением)
А наказанье, муки ада?
Д е м о н
(утешает)
Так что ж? Ты будешь там со мной!..
Т а м а р а
(Поёт ариозо «Кто б ни был ты»)
Кто б ни был ты, мой друг случайный, -
Покой навеки погубя,
Невольно я отрадой тайной,
Страдалец, слушаю тебя.
Но если речь твоя лукава.
Но если ты, обман тая…
О пощади! Какая слава?
На что душа тебе моя?
Ты дай мне клятву роковую…
Скажи – ты видишь: я тоскую;
Ты видишь женские мечты!
И сжалишься, конечно, ты!..
Клянися мне… от злых стяжаний
Отречься ныне дай обет.
Ужель ни клятв, ни обещаний
Ненарушимых больше нет?..
Д е м о н
(Поёт ариозо «Клянусь!»)
Клянусь я первым днём творенья,
Клянусь его последним днём,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством.
Клянусь паденья горькой мукой,
Победой краткою мечтой;
Клянусь свиданием с тобой,
И вновь грозящею разлукой.
Клянуся небом я и адом,
Земной святыней и тобой,
Клянусь твоим последним взглядом,
Твоею первою слезой,
Незлобных уст твоих дыханьем,
Волною шёлковых кудрей,
Клянусь блаженством и страданьем,
Клянусь любовию моей:
Хочу я с небом примириться,
Хочу любить, хочу молиться,
О! верь мне: я один поныне
Избрал тебя своей святыней.
Тебя я, вольный сын эфира,
Возьму в надзвёздные края;
И будешь ты царицей мира,
Подруга первая моя;
И для тебя с звезды восточной
Сорву венец я золотой;
Возьму с цветов росы полночной;
Его усыплю той росой;
Лучом румяного заката
Твой стан, как лентой обовью,
Дыханьем чистым аромата
Окрестный воздух напою;
Шаг за шагом подходит вплотную к Тамаре.
Я опущусь на дно морское,
Я полечу за облака,
Я дам тебе всё, всё земное –
Лишь только ты люби меня!..
В е д у щ и й
(декламирует)
Коснулся жаркими устами
Её трепещущим губам;
Соблазна полными речами
Он отвечал её мольбам.
Могучий взор смотрел ей в очи!..
Он жёг её во мраке ночи
Над нею прямо он сверкал,
Неотразимый, как кинжал.
Увы, злой дух торжествовал!
Смертельный яд его лобзанья
Мгновенно в грудь её проник.
Мучительный ужасный крик
Ночное возмутил молчанье.
В нём было всё: любовь, страданье.
Упрёк с последнею мольбой
И безнадёжное прощанье –
Прощанье с жизнью молодой.
Тамара пыталась побороть растущее чувство любви, но очарование удивительной речи Демона смутили девушку и она пала мёртвой от страстного его поцелуя; злой дух торжествовал: он овладел чистой невинной душой, но торжество его преждевременно.
В пространстве синего эфира
Один из ангелов святых
Летел на крыльях золотых,
И душу грешную от мира
Он нёс в объятиях своих.
И сладкой речью упованья
Её сомненья разгонял,
И след проступка и страданья
С неё слезами он смывал.
Издалека уж звуки рая
К ним доносилися – как вдруг,
Свободный путь пересекая,
Взвился из бездны адский дух.
Он был могущ, как вихорь шумный,
Блистал, как молнии струя,
И гордо в дерзости безумной
Он говорит:
Д е м о н
Она моя!..
В е д у щ и й (декламирует)
К груди хранительной прижалась,
Молитвой ужас заглуша,
Тамары грешная душа
Судьба грядущего решалась…
А н г е л р а я
(Отвечает Демону решительно.)
Исчезни, мрачный дух сомненья! –
Довольно ты торжествовал;
Но час суда теперь настал –
И благо божие решенье!
Ценой жестокой искупила
Она сомнения свои…
Она страдала и любила –
И рай открылся для любви!
(Демон сверкнул обезумевшими очами; погибла последняя его надежда: снова он один в мире, один со своей тоской и ненавистью; отчаявшись своим поражением, Демон улетел прочь.)
В е д у щ и й
(декламирует)
И проклял Демон побеждённый
Мечты безумные свои,
И вновь остался он надменный,
Один, как прежде во вселенной
Без упованья и любви!..
Конец спектакля