Из абрикоса вынимаю косточку как суть из жизни, сердце из груди. Оса – брюнетка в желтую полосочку, - жужжит то позади, то впереди. Не умолкает жгучая пророчица, вещая на осином языке (ей абрикоса раненного хочется, что истекает солнышком в руке).
Оса точнее выбирает азимут, но горстью обессужена пустой, - ведь половинки выбранные в тазике,- друг друга ищут в куче золотой. Но не горюй, сластена, что, мол, маху ты дала, а прожужжи еще кружок, - усугубляю сладость снегом сахарным, который называется песок. И все - твоё! - горой, не утлой горсточкой, не увлекайся, не уйди на дно… А я пойду колоть тисками косточки и из осколков выбирать зерно.
А уж потом - огонь и пенки лавою, и ложка – то ли мостик, то ли путь. Осу, что досыта в густом сиропе плавала, отправлю на тарелку отдохнуть. И сбудется варенье царско-панское, достойное и моего стола…
Такой рецепт подруга ереванская мне в прошлом веке с радостью дала.