На горном пастбище, где ценные угодья,
Паслась отара, лето напролет.
Лихой чабан там, натянув поводья,
Отару ту, как сокол стережет.
Отара смирная, породы ценной очень,
Довольна всем и кормом и водой,
И чистым воздухом, чабан лишь озабочен:
Вдруг что-то сталось у него с одной овцой.
Жует траву, вдруг отрыгнет обратно,
Попьет воды и снова та напасть.
Чабан в раздумьях; что-то не понятно,
С овцой твориться, ей бы не пропасть.
Щипать отара травку перестала,
И устремила взгляд на ту овцу.
Та курдюком подружек растолкала,
И лишь подобна стала "мудрецу".
Перед отарой вышла «грациозно»,
И пасть открыв, вдруг начала вещать.
И блеяла она так виртуозно,
Что тут и там ей стали подпевать.
- Что за корма? - верблюжия колючка,
-Что за вода? – грязнее не пила.
- А воздух, точно местная вонючка,
- Меня здесь жизнь такая довела!
- Ну, а чабан! – мужлан, пьянчуга гадкий,
Он нас до смерти хочет довести.
Бежать отсюда надо без оглядки,
Пока способны ноги унести.
- А может быть, устроим ему бойню?-
-Давайте лучше, мы его сожрем!
- Да как же есть его мы сможем с вонью?!
- Давайте просто лучше разорвем!
- Ату его, ату, - овца орала,
Нашлись такие, вторили что ей.
Ну а овца, словно свинья визжала,
Выплескивая яд своих речей.
Бывает в жизни, к сожалению такое,
Когда одна паршивая овца,
Вдруг заведется, зло, чиня большое
И будет блеять ядом без конца.
И тут же вдруг находятся другие,
Что безоглядно будут верить ей.
И повторять слова для них чужие,
И клясться тупо в верности своей.
Они сожрать, готовы тут любого,
Кто попадется им вдруг на пути.
Не надо им иметь ума большого,
Чтоб своим маршем по костям пройти.