Вове Коляде
По ровной глади гладкошерстной,
Рассеянной, литой реки
Минуя грязный полуостров
Сплавляются грузовики.
Грузовиков большая куча,
Плывет к местам своих продаж.
Везет ее тупой, могучий,
Вонючий, пьяный экипаж.
И нет ни штурманов, ни юнг,
А только рулевой и сторож.
Здесь бессознательное (Юнг)
Нам говорит, что он заморыш.
Но нет, он сам ведь их собрал –
Все эти груды из железа.
Сражался с ними, каккапрал,
Но без единого пореза.
Как без пореза? Нет, постой…
Ведь здесь, не грузовик, а книги.
А теплоходик – Лев Толстой.
Не ждали эдакой интриги?
Оле Назаровой
В чем смысл бытия? Несложный
Ответ пришел ко мне на ум.
Как перелив пустопорожний
Как пуст пустяк, как пустосум,
Пустое множество, пустыня,
Пустырник… пусто бытие,
Покуда знания святыя
Не открываются тебе.
Мы дело придаем огласке:
Тот безнадежен пациент,
Кто сдать экзамен по-китайски
Не может в правильный момент.
Не обойтись без наказаний:
Невроз, кошмары и запой.
И потому сдавать экзамен
Вам посоветует любой.
И если экзистенциальный
Не выбираете вы грех,
Учитесь. Высока цена ли?
Нет, одинакова для всех!
Сереже Блохину
Висит на шее крест и ладанка.
Пишу про ядерку и атомку.
Есть у меня приятели
На физфаке мгу.
И они почти что спятили.
Видеть не могу.
Как они без сна и отдыха
Ядерку зубрят.
Из тетрадочного вороха
Много дней подряд
Даже носу не просунули,
В страхе пересдач.
Под глазами синь. Осунулись
Лица. Прямо плачь!
И о том все разговоры их,
Как скорее сдать.
И все выше, выше ворохи,
Все страшнее ждать.
Так приятели старательны,
Белки в колесе!
сдать бы атомку и ядерную…
Уцелеть бы всем!
Жене и Саше
Так утончен и еле уловим,
Как луч, едва пробившийся к карнизу.
Был этот запах. Жареный налим
Вонял. Пошли к Анри Матиссу.
Там пахло краской, сыром, молоком,
Но было как-то слишком живописно.
Постойте, этот запах мне знаком.
Похоже, ваше молоко прокисло!
Тогда мы быстро кинулись к пруду,
Где пахло мятой и росли кувшинки.
И Клод Моне в неистовом бреду
Писал свои зеленые ботинки.
Он пах кондитерской. И даже на усах
Еще висела сахарная пудра.
Тут нас объял вполне конкретный страх:
Ночь кончилась и наступило утро.
Сияла зелень. Яркий изумруд
Блестел у Клода на артритном пальце.
В зеленой тине утопавший пруд
Нуждался в зеленеющем скитальце.
Зеленый чай с зеленой мятой в нем
В светло-зеленой кружке охлаждался.
И вдруг запахло древесиной, пнём,
И стало ясно, то, что пруд нуждался.
Их тины выполз грозный крокодил.
Он пах отрыжкой, камышом и рыбой.
Едва ли он спокойно нам простил,
Едва ли был готов сказать «спасибо»,
Что мы поджарили в сковороде
Его приятеля, налима. Вот проклятье!
Мы, как назло, приблизились к воде
Но крокодил лишь растрепал нам платье.
Запахло кровью. Страхом и борьбой,
Моне бежал с клюкой по-стариковски.
А мы воскликнули наперебой,
Что тот налим был голый и неброский.
Что гнил с хвоста, что не залез в фритюр,
Что гости не отъели ни кусочка.
Но крокодил без лишних процедур
Сказал, что тот налим его был дочкой.
Запахло сплетней. Пресса на мели,
Но тут как тут, ребята те, из желтых,
-Удочеренье? Как же вы могли?
-а что? я крокодил страны свободных!
За желтыми последовал картеж
(что характерно, в общем-то) зеленых.
-а мать не суррогатная?
-вполне ж
-и на каких условиях?
-законных
-вы нарушаете наш кодекс милых панд,
Бамбук вы жрете с золотых тарелок.
Таких как вы, десятки мелких банд!
-Но этот пруд мне очевидно мелок!
Запахло нечистью. Скандал не за горой
Повсюду замелькали объективы.
-Квартиру дайте! Лучше новострой!
Какой-нибудь канал у синей ивы!
-Нахал, подлюга, жадина, еврей,
Из-за тебя зажарили дочурку.
Запахло дракой. «Только б поскорей
Подшили дело этому придурку!»
Так рассуждали мы. Застывши у пруда.
С роскошной зеленью. И каждый был рассеян.
Забыли мы, что все, совсем всегда
Улаживает зелень!
Арсению Балакиреву
;Когда вселеннуюзнобит,
Под тощей одеял,
То на мгновеньедрогнет бит
Сплошного бытия.
Клочок программы,росчерк, штрих
Почти чтоневесом.
Но он совьется,прыгнет в стих,
Как парахромосом,
И весь порядок расчленит
И разболтаетобраз.
Все пошатнется:Гераклит
В реку войдетвторой раз.
Но если знаешь,как ступать,
Тогда впередступай ты.
И рассекай речнуюгладь,
Из бит родятсябайты.
Предрешены не вседела,
Но все совершены.
И где должнастоять стена,
Там даже двестены.
Но если ты ужеразбит,
То, страхи оттеня,
Тебя спасет короткийбит
Сплошного бытия.
Тае Филимоновой
В страхе будущего я сижу на кухне
Детство прожито.Уже и не подросток.
Разве что еще мерцают туфли
С напылением из ярких блесток.
Как же так? Решать про все и сразу.
Становиться, а непросто быть.
Ковыряю розовую стразу
И боюсь себя поторопить.
И боюсь нечаянно замедлить
Вроде бы естественный процесс.
Поводов для беспокойства нет ведь.
Это просто недосып и стресс.
Хочется, чтоб все свершалось с блеском,
Словно эта милая туфля.
Я боюсь на повороте резком
Оказаться вдруг не у руля.
словно блестки с туфелек носимых
опадая,превратятся в тлен,
Так и я виллюзиях красивых
Вижу всю серьезность перемен