После последнего урока Дима пришел в класс литературы.
–Владимир Сергеевич, вы хотели со мной побеседовать? Я уже здесь.
–Спасибо, что не забыл. Проходи и располагайся. Разговор, я думаю, вряд ли будет коротким.
–А мне, между прочим, тоже интересно с вами пообщаться, – сразу перешел в наступление Дима. – Вы – человек молодой, работаете в школе меньше месяца. Наверное, сразу после окончания института?
Владимир Сергеевич усмехнулся.
–А ты, Дима, сразу быка за рога берешь? Будто и не я это тебя приглашал, а наоборот?
–В жизни побеждает сильнейший, – уверенно изрек Дима. – То есть тот, кто берет инициативу в свои руки первым.
–Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, – Владимир Сергеевич взял со стола обыкновенную ученическую тетрадь, открыл ее. – Вот здесь твое сочинение на заданную мной тему «Сильная личность». Я был просто шокирован, ознакомившись с его содержанием.
–Я так и думал. Вас смутили мои рассуждения о существовании людей высшего порядка и их врожденном превосходстве над людьми низшего порядка.
Эти слова Дима произнес так, как если бы он говорил о чем-то совершенно безобидном, например, об осенней погоде за окном.
–М-да... – Владимир Сергеевич был несколько удивлен подобным подходом ученика к столь серьезной теме. – Видимо, правильно говорят, что ничто не ново под луной, кроме нас... Это, Дима, не твои рассуждения, а Альфреда Розенберга, идеолога национал-социализма. Ты ведь слышал об этой исторической личности?
–Слышал, – нехотя буркнул Дима. – Но свое сочинение я написал сам.
–А я и не подозреваю тебя в плагиате. Ты же у нас отличник.
–Вот-вот, Владимир Сергеевич, – усмехнулся Дима, – вы еще спросите меня, как мог десятиклассник с такими достоинствами докатиться до подобных взглядов.
–И спрошу. Интересно же знать, как некоторые люди превращаются в фюреров.
Дима вспыхнул:
–Знаете, Владимир Сергеевич, что я вам на это скажу? Вы, взрослые, отлично знаете, что все так и есть в жизни, как у меня написано. Один человек главой страны становится, а другой только и способен, что в мусорных баках копаться. Но вы боитесь признаться в этом даже самим себе.
–Я знаю только то, что люди разные, – возразил учитель. – И делить их по каким-то надуманным порядкам нельзя. Тебе, Дима, надо ознакомиться с материалами Нюрнбергского трибунала, если ты уж взялся рассуждать на такие темы.
–А я в крайности, Владимир Сергеевич, не ударяюсь. У
меня, между прочим, умеренные взгляды. Обыкновенные, без психоза, как у Гитлера.
–Но и от таких, обыкновенных, взглядов рукой подать до обыкновенного фашизма...
–Но, простите, Владимир Сергеевич, – резко перебил учителя Дима, – так ведь можно и любую религию, твердящую о Боге, обвинить в преступлениях против человечества. Сколько крови пролила, например, инквизиция, какие пытки она изобрела – в гестапо у нее ведь учились! А Варфоломеевская ночь – чем она лучше еврейских погромов?
–Дима, это все относится к средневековью. А сейчас у нас на дворе, слава Богу, уже третье тысячелетие. Мир, надеюсь, все же поумнел... Кстати, ты смотрел фильм "Иди и смотри"?
–Представьте себе, – хмыкнул Дима.
–Там есть такая сцена. Герой фильма стреляет в портрет фюрера. И время как бы идет вспять. До тех пор идет, пока фюрер не превратился в обыкновенного мальчика. В мальчика выстрелить герой фильма не смог...
Несколько мгновений ученик и учитель молча смотрели друг другу в глаза.
–А вы бы смогли? – в упор спросил Дима.
Этот вопрос ударил учителя прямо в сердце. Как тогда, в Афгане...
...Было лето. Класс, в котором учился Володька (будущий учитель Владимир Сергеевич), дружно рванул на юг. Поработать и отдохнуть под щедрым на жару солнцем.
Поездом предстояло ехать три дня. За это время можно было бы, конечно, раз сто умереть от скуки. Но развлечения сыпались, как из рога изобилия. Талантливый на их изобретение попался народ. Одним из таких развлечений стало гадание. По какой-то старой книге. И вот Володьке нагадали, что предначертано ему страшное – убить и быть убитым. Впрочем, всерьез эти гадания никто не воспринял. Сказали, посочувствовали и забыли. Другим выпало более приятное – авантюрные любовные романы, заграничные поездки и всякая прочая ерунда...
В Афганистан Владимир попал по собственному желанию. А что еще можно было ждать от паренька, считавшего своим идеалом известного революционера Че Гевару? И вот там-то, в Афгане, все и сбылось.
...Это был обыкновенный паренек. Такого же возраста, как и Дима. Ему нужно было всего несколько секунд, чтобы добраться до взрывателя и отправить на тот свет очень много советских солдат (шурави, по-афгански). Но Владимир помешал пареньку. Прозвучало два выстрела, слившихся в один. Паренек выстрелил во Владимира и попал в грудь. А Владимир – ему в голову.
Потом были смерть и второе рождение. Видимо, не захотели его принять даже на том свете за убийство пацана. А может, помиловали за то, что спас своих однополчан? Кто знает, за что Бог дает и отбирает жизнь…
Школа. Класс. Дима. И, кажется, что-то с сердцем…
–Владимир Сергеевич, вам плохо?
–Нет, не беспокойся. Просто вспомнилось.
–Извините, мне не следовало задавать вам вопрос об убийстве. Я ведь знаю, что вы были на афганской войне.
–Был, да вернулся, – со вздохом сказал Владимир Сергеевич. А сам подумал: «А что я еще мог сделать…»
–Мы начали говорить о мальчике, в которого превратился фюрер... – осторожно напомнил Дима.
–Вот-вот, превратился… Взять бы ремень да взгреть, чтобы подумал еще раз.
–А вы попробуйте, Владимир Сергеевич. Сила – это тоже аргумент. Для детей и несогласных.
–Это ты хорошо усвоил. Но когда кто-нибудь из них возьмет в руки оружие и встанет на защиту своей земли, жизнь сведет всю твою философию к очень примитивному выбору: или ты – или тебя. В конце концов, даже от собственной тени придется прятаться. У меня все, Дима. А как жить дальше, сам думай. Время еще есть…