Голубая луна освещает дорогу,
что нам незнакома.
Третий день мы идем,
прогибая «ботфортами» чёртову топь,
в вязкой жиже по пояс.
Как назло отсырели патроны,
на привале
из ружей вынимаем и сушим их вновь.
Обрубая косматые лапы приземистым елям,
на колючей перине
в половецкую пляску костра
уплываю сквозь звезды
и уже ни о чем не жалею,
страх и пот оставляя в забытом вчера.
А когда-то здесь резали небо винтом вертолеты,
бесшабашно садились хоть где,
как такси.
Вездеходы,
как танки, гусянками рвали болота
по кабину во мшистой и пахнущей торфом грязи.
Как забытые без вести в поле сражений,
как утопленный трактор
глядим мы на мир одиноко торчащей трубой.
Жженый сахар нам чай
и прогорклая клюква -спасенье.
толька мат, словно брат,
омывает нам души вселенской тоской.
А на утро туман,
солнце тучами напрочь закрыло.
И беда не беда, и озноб не озноб.
Разглядел словно звездочку я,
и в груди зашалило.
То ребята посменно
зажигали нам огненный столб.