В детстве я сломал ребёнку спину.
Не помню, как девочку звали.
Её помещали в каркасы из стали,
Один из зверья ей отдал позвонок.
Представлю, как смотрит она в потолок –
Нет силы уснуть, убежать. Я виновен!
Ещё я упрям. Я, знаете, Овен,
Я долго твердил, что я зла не желал.
Тогда меня к ведьме под утро водили,
Хотели, чтоб душу я ей изливал,
Чтоб глянуть украдкой – а сколько там гнили?
Но я партизанящей рыбой молчал.
Прошли ещё годы. Потом вдвое больше.
Она стала женщиной желчной и тощей.
Я в церкви печальной их с мужем венчал.
Она-то не помнит. Я вдвое старее.
Но призрак той девочки реет и реет,
Встаёт её детство над сном моим тяжким.
Меня все в округе жалеют монашки.
Я помню. Я помню! Довольно же мучить!
На церковью медленно сходятся тучи,
И ведьма ступает под крест на порог.