А если сына будет не дано,
То дерево я назову Давидом.
И буду наблюдать его в окно
И наслаждаться широплечным видом.
И утыкаться в листопада даль
Так невозможно сиротливым взглядом,
Как будто будет мне немного жаль,
Что ты всё время остаёшься рядом.
Что ближе нам не будет никогда.
Куда уж ближе? Только если резать…
Да! По живому! Пусть поёт кора:
«Здесь я была». Порывисто. И нежно.
Я обнимала твой могучий ствол,
Он капал воском, исходил свечами,
И ветви разрезали горизонт
Колючими, несносными речами.
А ветер нас мурыжил поперёк,
Укладывая в небо воедино.
И мы шептали в трещины восторг,
Который кровью матери и сына
Питает слой культурный, и аминь.
И полное, слепое аллилуйя…
Ну а когда останешься один,
То знай, я всё равно тебя целую
В просторы песни, в вОздухи пути,
В фактуру света и оттенки грусти.
В труп Голиафа где-то позади,
В певучие и золотые гусли…
А ветер ароматы принесёт
Других пород, других истоков знанья.
Пусть всё случится. Время подождёт.
Мы чувствуем уже его касанье.