Как тяжело себя преодолеть,
подняться и шагнуть, пиная муки,
и, протолкнув кубические звуки,
размять в груди осиновую клеть.
И – по растущей медленно шагрени…
шурша ворсиной… чувствуя огонь,
дающий силы всякой мелкой вене…
порушить напрочь внутреннюю бронь.
Вот воздух к шестерёнкам подключился,
накинул цепи – и гуляй, ветра!
Деревьев бронхи весело осипли,
и всё забавней дикая игра!
Органный пластик раздвоился дважды,
и трубка Мёбиусом дважды завилась,
и буря необузданная с жаждой
раскрыла над землёй слепую пасть.
Я
вышла
из
Себя.
Ни дна, ни крыши нет, и
зачем тогда мне крылья?
В честь вранья
зачем хранить блестящие секреты,
которыми владею только я?
Вот матрицы… фракталы… и пространство…
и звёздочки приткнуты к пустоте…
Скорее бы душе покончить с пьянством,
вернуться к окровавленной узде!
Стать лошадью тяжёлой ломовою –
мешком с костями, с мясом, с требухой.
Вот лошадь я.
Вот я по-волчьи вою
в пустыне Гоби, где олгой-хорхой
барханы жрёт и, притворяясь червем,
зевает, выдыхая тёплый сон…
Вползай в мою постель!
Ты будешь первым,
с кем закачаюсь плавно в унисон!
И страсти по земному усмирятся…
вдруг мамин голос… выпорхнет листком…
вдохну её серебряные святцы…
и преклонюсь пред каждым лепестком.
Из цикла "Сны".