Весь мир теперь могу пройти насквозь,
Не задержавшись даже перед домом,
Но тянет к улицам давным давно знакомым
Обратно от разросшихся берез.
Исчезла речь в проулках мне родных,
И запахи - ни пота нет, ни дыма...
А я мечтала, будто повторимы
И пол, со скрипом половиц своих,
И стены, и кровать, и даже свет,
Струящийся мозайкой битых окон.
Но прошлое забилось в плотный кокон,
И некому, и не зачем скрипеть.
Во снах еще я слышу твои стоны,
И я иду к аптеке за углом,
Но прерывается мой хрупкий сон
И просыпаюсь я в поту холодном
В своей кривой задушенной стране,
Где лучше быть вдовой, чем разведенной,
Где лечат только плесенью зеленой
Холеру и чахотку наравне
С укусом крысы или же клеща.
И генералам несколько неловко,
Что нет здесь сыра даже в мышеловках,
И гибнут мыши нынче натощак.
Что написать? Ни росчерком пера,
Ни битыми словами, и печатью,
Мне нечего и нечем завещать им,
Ведь ничего я не смогла забрать,
А значит и оставить. От броска
На амбразуры стали мы убоги.
Бегущего осилила дорога,
Стоящего осилила тоска.
Из списков моей памяти опять
Уходит свет, А ночь над нашим домом
Уравнивает тех, кто только пойман
Со всеми кто в плену давно сидят.
Срывается созвездий полоса,
И гулкие шаги все ближе, ближе...
А в мире нет ни Вены, ни Парижа,
Реальны только эти голоса,
Рукопожатья, вылазки наверх,
Гранаты, взрывы, окрики охраны.
В распутьях снов и крепкого тумана
Мне тоже неуютно в темноте.
Но это - жизнь, и с ней смириться нужно,
Какой бы не казалась - лучшей, худшей,
Пусть каждый день похож на предыдущий,
Пусть тянет от земли сбежать наружу.