Сияющий в прекрассной синеве,
Открытый к проявлениям духовным.
Свет счастья раскрывался в далеке
И радость возносил он у подножья.
Гора сверкала яркою звездой,
Сводила все тропинки к процветанью,
И человек, несущий камень свой,
Взмолился, вознося грехи к признанью.
Готов он был раскаяться судьбе,
Достаточно утех видал он в жизни,
И огонек в далекой синеве
С молитвой каждой становился ближе... ближе...
Гора задумчиво смотрела на него,
Ни слова проронить она не смела,
Давала лишь сияние свое,
Любовью накрывала, сердце грела.
Так... пролетали долгие года,
И человек тот становился старше
Неизменялась древняя гора,
Свет лишь горел с молитвой ярче... ярче...
И вот к последним издыханиям его,
Спустился ангел на мольбы к нему, с вершины,
И отпустил грехи предсмертные крестом,
Отправил душу на великое прощенье.
Одно лишь он поведал старику:
„Ты путь свой не прожил... Мольбе отдался
И раньше бы спустился я с высот,
Коль исправлять грехи ты начал тот-час, а не только покаялся.
И потому пройти тебе опять
Всю жизнь и заново еще придется,
И если будешь чист душою до конца
Спущусь я раньше... И с тобою мы вернемся.”
Так огонек горел все ярче в синеве,
И мир услышал новое звучанье.
Ребенка голосок прорвался в тишине
Ждала уж жизнь его, тропа... дорога-испытанье...