Сказка - Маленькому Принцу. Всем - Маленьким Принцам.
Однажды в маленькую раковинку, живущую на дне Великого океана, попала крошечная
песчинка. Раковинка зазевалась, открыла свой маленький ротик на что-то невероятное.
Увиденное ею на глубине. Невероятное светилось. И было ни на что не похоже. Ни на что,
увиденное ранее. Маленькая раковинка открыла рот и вот так замерла. А ведь мама-раковина
говорила ей, всегда говорила:
- Будь внимательнее. Нельзя просто так зевать на глубине океана.
- Великого океана, - поправляла её раковинка. Она уже знала, что место, где они
находятся с мамой, называется так. «На глубине Великого океана.»
- Ну что ж, - сказала мама, услышав это известие. – Когда-то это должно было случиться.
Ты знаешь, что надо делать.
Раковинка знала. Каждый день она проводила язычком по песчинке, и та становилась
покрытой тоненьким слоем перламутра. Вырабатывавшегося у раковинки во рту.
Потом ещё одним слоем, потом ещё одним, и так каждый день. Пока она не открыла рот
так широко, что песчинка стала видна проплывающим рыбам.
– Странно, что это такое? – заинтересовалась проплывающая рядом ставрида. И заглянула
раковинке в рот. Песчинка закачалась, так как прикреплена была к стенке раковинкиного
рта некрепко, просто на одну ночь. Раковинка ведь всё время облизывала свою песчинку.
Чтобы на ней наросло много-много слоёв. Чтобы её песчинка стала самой красивой на
побережье, когда придёт время показать её людям. И вот, от какой-то ставриды, песчинка
закачалась, пошатнулась, от-крепилась, и – в ы п а л а……
- Ах! – сказали одновременно мама-раковинка, ставрида, и сама раковинка. И, даже,
по-моему, сам океан. Сказал «Ах!». А когда океан говорит: «Ах!», не доведись вам
присутствовать. Огромная волна прошла от поверхности океана во все стороны и глубину, и
песчинка окончательно открепилась. Даже тоненький слой перламутра, тянувшийся за ней из
раковинкиного рта, не смог её спасти. Она упала. Сначала на пробежавшую волну, потом на
какую-то водоросль, и, наконец, на дно. Долго ползала маленькая раковинка по дну океана,
чтобы найти свою песчинку. Многие другие песчинки помогали её свою помощь.
- Возьми нас, - говорили они раковинке. Мы её заменим. Ведь мы – такие же песчинки.
Но они были не такие же. Ведь её песчинка уже стала – р о д н о й….
Мама помогала раковинке. Они обыскали все прилегающие территории, сколько смогли обойти.
Пока не потеряли веру.
- Бесполезно, - первой проговорила мама, устав от очередных поисков. – Мы ничего не
делаем, только ищем твою жемчужинку. - Так раковинка называла свою песчинку. Жемчужинка.
Ведь у неё уже было имя! Вы подумайте….
- Мы ничего не делаем. А ведь мы должны ещё бороздить следы океана. Рисовать здесь, на
придонном песке, его образ. Чтобы никто из проплывающих рыб не забывал его.
- Я не хочу, - плакала маленькая раковинка. – Я не хочу бороздить одна. Без Жемчужинки.
- Ничего не поделаешь, ведь её здесь нет. Возможно, её проглотил проплывающий кит, и ты
уже никогда не найдёшь её. Пошли. Мы найдём тебе новую. Новую Жемчужинку.
- Нет. – Сказала раковинка и замкнулась. Никогда уже больше ни мама, ни проплывающие
мимо рыбы, ни даже сам океан, ни слышали от нее, ни звука. Она стала очень молчаливой
раковинкой. Горюющей. О своей потере.
Жемчужинка тоже слышала слова раковинкиной мамы и плач раковинки. Но она ничего не
могла сказать, так как у неё не было рта. Она могла только светиться. Но, поскольку на
её боках было ещё так мало перламутра, свет далеко не распространялся. А вокруг было
темно. Не забывайте, ведь раковинка жила – на дне. На дне самого Великого океана. И
несколько раз она проползала рядом. Совсем рядом со своей маленькой жемчужинкой, лежащей
под листом ближайшей водоросли. Ленивая водоросль почти не колыхалась, потому что, если
бы она колыхалась, раковинка могла бы заметить Жемчужинку. Или хотя бы слабый свет.
Излучающийся из-под водорослиного бока. Но водоросль так давно жила на этом свете, на
этом дне, что уже разучилась колыхаться. Сама. А океан волнился где-то далеко. Высоко и
невероятно. Особенно для ленивых водорослей. Поэтому, и когда мама и её дочка-раковинка
искали, и, когда раковинка и её мама перестали искать Жемчужинку, водоросль даже не
пошевелилась. Ей было всё равно. Есть Жемчужинка, нет Жемчужинки, какая разница? В её,
водорослиной жизни, ничего от этого не менялось. Да и могло ли оно поменяться, как вы
думаете?
И Жемчужинка загрустила.
Свет её становился всё тусклее. Да и как оно могло быть иначе? Ведь раковинки, каждый
день, обкатывающей её своим язычком, не было. И всё могло бы закончиться совсем
печально, Жемчужинка покрылась бы слоем ила, и навсегда скрылась бы безвестной на дне
Великого океана. Что ж, ей уже повезло, не правда ли? Не каждая песчинка попадает в
раковинки. Вон их сколько на дне, смотри! Да и на берегу…. На берегах.
Но. Но, но, но…. Однажды неподалёку от листа водоросли проплывал карась. Что ему
понадобилось так глубоко? Ведь мы помним, что всё происходило – на дне. На самом
глубоком дне самого глубокого океана. Великого. Океана. Наверное, это был очень молодой
карась. Несмышлёныш. Или, наоборот, старый. Потому что то, что произошло дальше, под
силу только очень маленьким детям. Ну, или выжившим из ума старикам. Как обычно
поступают караси? Ну, они кормятся. И при этом трогают своими пухлыми губами всё, что
считают подходящим. В качестве еды. Иногда они кормятся илом. И тогда, не удивительно,
к их губам прилипают находящиеся в или песчинки. Или Жемчужинки. Не думаю, чтобы караси
обращали на это особое внимание. Ведь задача их – кормиться. Нагуливать жир. Не взирая
ни на какие окружающие Жемчужинки. Этот карась был особенным. Он не выплюнул прилипшую к
губе помеху, не стряхнул её. Скосив глаза к центру, он любовался неярким, отражающимся
в чешуйках на карасиной мордочке, светом и совсем никуда не торопился. Ни кормиться
дальше, ни убегать от проплывающих щук. Да-да-да, в океане были щуки! Да какие!.. Одна
из них заглянула под лист водоросли, изумившись искрившимся светом, да так, что
водоросль закачалась. От страха, что её сейчас выдерет с корнем. Предстоящей битвой-
вознёй. Вот же не повезло встретиться…. Но карась, заметивший щуку краем глаза, даже не
пошевелился. Он очень боялся, что от шевеления водой смоется с его губы такая
замечательная штучка. Светящаяся, как фонарик. Попробуй, найди её потом в придонном иле.
Лучше уж и не пробовать. Поэтому карась не пошевелился. И только посмотрел на щуку
искоса.
Очень с т р о г о.
И Щука – стушевалась. Она пошевелила плавником в недоумении, люди в таких случаях
чешут затылки, и, на всякий случай, решила не связываться. Мало ли…. Сумасшедшие караси
не в её рационе. Поэтому щука некоторое время смотрела на карася, их взгляды
встретились, но обычной реакции не произошло. Никто не стал убегать. Никто не стал
гнаться. На Жемчужинку щука не обратила внимания. Просто плавно повернулась боком и
уплыла, качнув водоросль ещё сильнее. Карась повернулся в сторону от движения.
Жемчужинка удержалась. Надо же! Карась сделал осторожное движение плавниками. Жемчужинка
держалась.
- Что за идиот! – заворчали на него прибрежные караси. – Виданное ли дело рыбам
жемчужины воспитывать? Да и не сможешь ты! Где ты перламутр возьмёшь? Так, поиграешься,
да всё.
Карась озадачился. Перламутр? Ну да, для маленькой жемчужинки это, наверное,
необходимо. Так что же ему делать? Делать ничего не оставалось. Карась начал
вырабатывать перламутр. Сначала это получалась у него плохо. Перламутр получался
меленьким и невзрачным. Мутным. Расплывчатым. Одуряюще бесполезным.
- Совсем офигел, - ворчали прибрежные караси.- Делать больше нечего? Нагуливал бы себе
жир и радовался! – Но карась не хотел радоваться. Один, без Жемчужинки.И забывал
нагуливать. Теперь он стал тощим карасём. Очень тощим. Но зато – он научился
вырабатывать перламутр. Настоящий. Качественный. И его Жемчужинка становилась всё ярче.
Всё крупнее.
- Совсем дурак! – сердились на него прибрежные караси. Так ты нам совсем скоро спать
мешать будешь. Светом своим. И хищников привлечёшь. Или браконьеров. Иди вон, отсюда!
Карась огорчился. Он думал, что со временем соплеменники привыкнут.
К Жемчужинке. К её свету. И начнут ей радоваться так же, как и он. Но этого не
произошло. Может быть, они завидовали ему. Там, в глубине своей карасиной души. Может
быть, нет. Кто знает…. В любом случае карасю пришлось уйти. Уплыть. Найти подходящее
место было трудно. Всё побережье океана было занято карасями. И они все – гнали его
взашей. Едва только он приближался. Карасю трудно было. Даже любимая девушка….
Карасиха….
Она сказала:
- Дай жемчужинку поносить.
- Она ещё не готова…. Подожди.
- Не хочу больше ждать. Не дашь, уйду к соседнему окуню. Его буду любить.
- Люби, - вздохнул карась. – Разве я могу тебе помешать?
Трудна жизнь соседнего окуня. Не позавидуешь. Не позовёшь…. А ведь – дружили….
Всё равно карасю не удалось сберечь жемчужинку. Как в воду прибрежные смотрели. Срезал
как-то ночью проплывающий скат. Так, побаловаться. Заметит или нет? Тонкая работа.
Карась только на мгновение задремал. Или задумался. А нет жемчужинки. Исчезла. Что
делать бедному карасю? Можно бы и назад вернуться. Поворчат прибрежные и простят. Мало
ли…. Можно опять нагуливать…. Ан не-ет…. Не получается возвращаться. Помнит ведь, как ….
С Жемчужинкой гуляли. А она светилась. Ему одному светилась. Иногда. Нет возврата назад.
Жемчужинка…. Поплыл карась к соседнему океану. Советоваться. Тихому океану. Спокойному.
- Ну и что? – спросил его Спокойный океан. – Нужна она тебе?
- Нужна, - вздохнул карась. – Зачем-то.
- Нужна, так ищи. – всплеснул океан. Как засмеялся. – Найдёшь.
Найдёшь…. Где тут найдёшь? Ему легко говорить, океану. Ему все глубины ведомы. Океаны
знакомы. Нет бы спросил по-родственному. Дружески. Где, мол, карасёва жемчужина? Так
ведь не карасёва же…. Молчит океан. По-своему думает. Вздыхает волной. С боку на бок
переворачивается. Молчит…. Так карась назад ни с чем и уплыл. Нагуливал по пути.
Игрался с соседними проплывающими рыбками. Скуча-ал…. Размышлял по себе – как там она,
Жемчужина? Она ведь уже большенькая стала, зря что ли он, карась, учился? Перламутр
вырабатывал. Кому теперь его перламутр? Перламутровые губы закачать? Так он ведь не
девушка. Не русалка. Не карасиха даже. Может ей бы и понадобилось. Только гуляет теперь
его карасиха с окунем и в плавники не дует. Может уже и рыбки появились. Мальки….
Поплыл себе карась в глубину, туда, где Жемчужинку встретил, и построил себе домик.
Маленький домик на листе водоросли. Он такие раньше видел. То ли рыбки его строили, то
ли жучки водяные, а только слеплен он был из придонного ила, склеен накрепко и держался
за лист как сросшийся. Вот и у карася такой получился. Только светился он в темноте. Как
перламутр. Он ведь и был из перламутра…. Весь….
Однажды к домику по листу водоросли забралась раковинка. Водоросль аж извернулась от
негодования. Никакой тебе спокойной жизни не стало! То один приплывёт другого потеряет,
то третий, то ещё какая-нибудь!
- Надо же, - удивилась раковинка. – светится. Совсем как моя Жемчужинка. Только
большая…. И вход есть…. – Раковинка забралась в домик. Там как раз никого не было. Мимо
проплыла какая-то медуза. Колыхнулся лист. И выровнялся. – До-омик….
Вечером карась приплыл в своё жилище. Целый день он по океану рыскал. Жемчужинку
искал. Знаки расставлял ей светящиеся. Как стрелочки. Чтобы знала, что встретит её. Что
ждёт…. Заплыл карась в домик и удивился. В уголке что-то светилось. Не так, как раньше.
Подплыл поближе. Рассмотреть. Столик какой-то жемчужный. Перламутровый. На нём –
вазочка.
- Надо же, - задумался карась. – Кто же это? Не мог же домик сам такой столик вырастить?
Или мог? Надолго задумался карась. А это раковинка. Целый день раковинка трудилась.
Жемчужинку свою вспоминала….
Так и живут они по сей день. А Жемчужинка ещё вернётся.
Вернётся….