Променяла дочка нас
на манящий Запад.
Отлетает самолёт
через час ноль-ноль.
Остаётся для меня
детский дочкин запах,
да её прощальный взгляд
сине-озорной.
- Папка, папка, не сердись,
не смотри так строго,
дай побольше повзрослеть,
не махни рукой.
Помнишь, ты гадал, шутя -
дальняя дорога,
и не папин-мамин дом,
и король другой.
- Дочка, дочка, бог с тобой
и побойся бога!
Ростом стала, как была
на моих плечах,
а понятием дитя,
Не сержусь я - трогай,
да молись, чтоб папка твой
раньше не зачах.
- Я молиться не могу,
просто не умею,
но на тёплом берегу,
знаешь, иногда
вспомню, как стоите вы
у раскрытой двери,
и кольнёт не знаю что
прямо вот сюда.
Поцелуи здесь пусты,
а не как в России -
воздух тронула щекой
около щеки...
- Дочка, дочка, нас прости,
значит, так растили,
что воздушные пути
для тебя легки.