Пусть коварные овраги
притворяются кюветами,
чарка браги для отваги -
и сомнения неведомы,
и Рокфором благородным
в небе светит брынза с плесенью.
Даже скверные дороги
на мотив ложатся песенный,
если есть труба-гитара
и дымок из шлейфа звездного.
Признают тебя недаром
зеркала ночного розлива
по лохмотьям, по обноскам,
по коленкам в подорожниках,
по струне, что тает воском
в ритме пальцев обмороженных,
по таким простым аккордам,
что ни в хвост, ни в хрестоматию,
по осанке слишком гордой,
чтоб всерьез воспринимать ее.
Истощающую жажду
утолишь в себе не скоро ты,
но найдешь в себе однажды
то, что ищешь в каждом городе,
и как мы похорошеешь
без ночлегов запорошенных.
Толстокожей, медношеей,
будешь гнать босое прошлое
и смеяться над лохматой,
грязной, тощей, дерзкой, смелою.
Той, кем ты была когда-то.
Кем остаться не сумела ты.