Не слышно прелюдий. Цветы не растут.
Застывшие токи сложных мелодий.
Кровавая лава непонятых чувств –
сквозняк от ветров не колышет созвездий,
остаточность слов не навеет значений,
потухшее солнце – разгневанный карлик
( красным по чёрному ) пляшет, волнуясь,
без остановки в пылу ощущений…
Нет лицедейства, нет кукловодов,
нет масок плебейских.
Сколько не спрашивай – толпы вопросов:
стаями, строчками, прочерком, точкой,
льются воронкой немых очертаний…
Больше не надо. И меньшего тоже.
Разве ответ принесёт облегченье
облаку пламени, глыбе вечерней,
жаждущей плахи, вздыбленной в небо
символом страсти желанья ИНОГО –
столь незнакомого, как и родного,
столь неприличного, как и бесценного.
Цепи литые обвиты вкруг горла,
крошат глаза на причинные слёзы,
так – мудрый ослепший старец
глухо хохочет и плачет в чужой стороне.