«...ложкой снег мешая, ночь идёт большая...»
В тундре догорает робкий огонёк.
Умка умирает - жалок, одинок.
Худо медвежонку: пуля под ребром.
Вьюга полирует рёбра серебром.
Думал, медвежонок, вечность впереди,
в дебрях киноплёнок, в безднах DVD?
Плёнки размагнитят, DVD сотрут,
вечно жить на свете мишкам не дадут.
Это в фильмофонде, где-то под Москвой,
Умка вечно юный и всегда живой,
а в холодной тундре дохлых медвежат
жирные, как угри, черви потрошат.
Так всегда бывает: свет, а после - мрак.
Где-то волки лают...
Ты же помнишь, как
тяжело и прямо, много лет назад,
умирала мама - так же, в снегопад.
Лунный лучик тёрся о кровавый клок...
Сколько бы при жизни ты сказать ей мог!
Почему же только накануне тьмы
вероятность эту догоняем мы?
Накренилась глыба, и из чёрных вод
золотая рыба вдруг легла на лёд.
Что ж, и так бывает: мрак, а после - свет.
Умка умирает. Или всё же нет?
Или там, за ложкой снега и луны,
он увидит всё же золотые сны?
Уподобив хламу боль, обиды, стыд,
он обнимет маму - а она простит.