12 апреля у нас в Алма-Ате традиционно ясная погода. Небо так чисто, что сквозь всю голубую толщу атмосферы просвечивает таинственная темень космоса.
В такую погоду только и летать туда.
Но так легко нам думается сейчас, через дюжину лет.
В том первом, первом апреле это космическое «Поехали!» потрясло долгожданной неожиданностью.
88 км над землей. Всего, кажется, 88!.. Запланировано было или случайное совпадение?—88 на языке радистов означает — люблю тебя.
Радио всего мира гремело —88!
После мая 45-го — первое событие, объединившее всю землю одним чувством. Да и во всей истории человечества мало было таких звездных мгновений, когда все люди почувствовали бы себя одной семьей. Факт «Мы — в космосе» выходит за пределы истории человечества. Фантаст Рей Бредбери сказал, что значение этого события можно сравнить только с выходом рыб на сушу.
...Алма-Ата с утра стояла на улицах, глядя в небо. И мой ученый сосед, который знал наверняка «не может быть», и мальчишки—у них не было за душой ничего, кроме уверенности, и мама, пропустившая базар, и сестренки, оставшиеся без школы,— мы ждали. И дождались.
Вместо ракеты, которая, возвращаясь на Байконур, должна была, обязана была мелькнуть сияющей, свистящей иглой над Алма-атинкой, вдруг, разрушив вопиющим, тарахтящим контрастом воображенную картину, распространяя над крышами запах отработанного керосина, закачалось вверху (смешно сказать!) четырехкрылое чудо техники. Очкастый летун, скалясь, вытряхивал из фанерного кузова мешки с листовками. Розовые, как лепестки урюка, они кружились над садами, усеивая крыши, тротуары, застревали в ветвях яблонь. ...Кому из авторов стихов довелось пережить такое! Мое импровизированное творенье, второпях, по-акынски начертанное утром в кабинете редактора, было уже набрано, отпечатано многотысячным тиражом и распространено с небес!
Ворох листовок, собранный сестрами,— мой первый, розовый сборник, первое собрание сочинений!
В те дни я не знал мук творчества, дни и ночи, целую неделю пугая домашних, крича, на слух сочинял поэму.
Самая радостная пора в моей писательской биографии. Поэма выходила неоднократно, и всякий раз перед публикацией тянулась рука ее поправить. Но пусть остается такой же розовой, как родилась. Мгновенной фотографией моего тогдашнего состояния. Сейчас сквозь толщу розовости стиха просвечивает все яснее темное чувство утраты человека, которому была посвящена эта вещь. Последний раз я его видел летом 67-го в станице Вешенской на встрече группы молодых поэтов соцстран с Шолоховым. Мы играли на берегу Дона в мяч, и Гагарин сильно порезал ногу о раковину. Он, смеясь, отмахнулся от помощи и, подпрыгнув на одной ноге к берегу, опустил раненую ногу в воду.
Розовая пушистая струя протянулась вдоль берега... «С выходом рыб на сушу...»
12 апреля 1973 года.