Я не умел провожать самолеты,
громко взлетавшие выше луны.
Серых обоссанных лестниц пролеты
кажутся знаками нашей весны.
Капли дождя нарисуют на стенах
граффити вечной усталой печали.
Чувства работают в разных системах:
вместе еще никогда не включали,
Чтоб не испортить зеленые клетки
схем, управляющих вечной душой.
Бляшки в сосудах – упадка отметки;
жизнь превратилась в дискретный запой.
Волны похмелья, модели вселенной –
все размешалось в сознании шатком,
но не хватает одной переменной,
той, что забыли последним порядком.
Люди с оскалами вместо улыбок,
потными злобно толкаясь руками,
ловят в канавах из золота рыбок,
бойко торгуя пустыми словами.
Сколько асфальта положат на месте
старой забытой на небо тропинки?
И заспешат в суетливом заезде,
копоть и шум создавая, машинки,
вырастут словно грибы новостройки,
грязи житейской оставят разводы,
сменят воздушной стихии настройки,
дымом затопят небесные своды.
Больше не станет синеющей тьмы,
точек, блестящих нам из ниоткуда;
будем совсем никому не нужны,
с понтом утонем в бассейне для блуда.
Не научусь провожать самолеты
в место, где чудится свет от луны.
Прожиты быстро волшебные годы
нашей украденной прошлым весны.