Лев был стар. Седая спутанная грива холмами возвышалась на плечах. Высеченные из мрамора скулы, острый, пронизывающий взгляд – все говорило о непреклонной воле, капризном характере, коварстве. Он видел всех насквозь и знал, на какой клапан нажать, чтобы из каждого зверя был исторгнут крик его тайны. Все методы были здесь хороши: ласка и презрение, жирный кус и пустая кость, короткий поводок и длинный. Его венценосное имя притягивало к себе, завораживало, сулило счастье.
Он не любил, чтобы ему все приносили на тарелочке. Что это за Лев, который живет на всем готовеньком? Мясо добывается в борьбе. Немало останков его врагов гнило по кустам и оврагам.
С утра Лев, встав, естественно, с левой ноги, вознамерился учить лесных обитателей пению. Он хотел немедленного результата. «Делай как я!» - и все звери и даже птицы пытались подражать его грозному рыку. Исключение составлял немой попугай.
Первым слетел соловей: пустив кровавые пузыри, грохнулся с ветки на землю, бездыханный. Лев усмехнулся: «Что, кишка тонка?» - и съел соловья. За птицами последовала мелкая дичь – зайцы, барсуки, лисы. Обожравшись до отвала, Лев прилег на солнышке, слушая беспорядочные вскрики.Оставшиеся волки, медведи, лоси соревновались, кто кого переорет. Жуткий хор сотрясал лес.
На опушке, подальше от львиных очей, собралась на совет стая волков. Раздирая на куски зайца, измазываясь в крови, они рычали:
- Его надо остановить... Как он может есть всех, без разбору? - запальчиво восклицал молодой волк.
- Да пусть обожрется… Сам подохнет от заворота кишок... - произносил другой, постарше.
- Не обольщайся... Он еще простудится на твоих похоронах... - тихо говорил седой волк.
А тем временем услужливые гиены подтаскивали Льву трупы. Но и их не минула чаша сия... Иногда, ради шутки, Лев приподымал веки, находил какого-нибудь волчонка, манил его к себе, и когда глупый щенок, повизгивая от радости, приближался, он командовал: «А ну рычи!» Волчонок, польщенный таким вниманием, визжал, скулил, но на рык это было мало похоже. «Пасть, пасть разевай пошире!» - гудел Лев. Видя, что ничего не выходит, он помогал щенку: лапами открывал ему пасть все шире и шире, пока не раздирал ее в кровь. Щенок падал замертво, и его родители - взрослые волки – с благодарностью подползали и утаскивали свое дитя в лес.
И тогда один молодой волк не выдержал. Он сказал Льву: «Ваше левачество! Дайте зверью время оправдать ваше доверие, не торопитесь с выводами. Пусть все потренируются неделю, месяц... И уж тогда они обязательно научатся рычать, как вы!»
«Щенок! – промолвил Лев, раздирая ему пасть. – Не тебе вмешиваться в мои планы. Сказано – сейчас, значит, сейчас!»
И тут немой попугай вдруг гаркнул: «Нашел у кого жалости искать – у Льва!Он же хи-ищник!» И мгновенно был съеден...
И так, постепенно, опустошил Лев весь лес. Затих птичий гомон, исчезло зверье... Только муравьи, жуки да земляные черви остались. Провалился Лев в сон. А как проснулся – НИКОГО.
И остался Лев один... И начал он скуки ради рычать на Солнце... Но равнодушно взирало Солнце на гниющие трупы, на Льва, и на сонм червей, усевшихся обедать Львиными подарками...
«Скоты! - подумал Лев, уползая в чащу. – Все меня бросили, предали! Вот и корми их на старости лет, вот и расти себе смену! Говнюки!!»