О, если б знали мы тогда,
В далёком восемьдесят-важном,
Как зло и холодно года
Разводят раз и навсегда
Без отступительных «однажды».
Луна посеребрит стекло.
Бессонница – её немилость,
Воспоминаний след – гало.
И всё, что быть у нас могло,
Так никогда и не случилось.
Лишь изредка кольнёт в груди,
Царапнет кончиком кинжала:
Потеряно, не обрести…
И это глупое «прости»
На четверть века опоздало.