Небо
в разводах
жемчужно-перистых,
рас-
пол-
зается,
будто,
сюртук по швам.
Под ним женщина
ошалелая
по траве,
по цветам,
там,
там,
там…
Поле
блюдом
зелёным
подставилось,
окаймлённое
кудрявыми берёзами!
Дурит баба на нём
бесшабашная
в сарафане красном!
Юбка алая
развевается!
Словно пламя костра горит!
Рас-
кры-
латилась
Жар-птица!
Эх,
того и гляди –
полетит!
Дерзкий ветер, заметив её,
обернулся партнёром.
Ураганом сорвал с места!
Чуть не дОсмерти
закружил в вихре бешеном.
(Больше не с кем ей танцевать,
а ведь было прежде).
И отдавшись всем телом
движенья безумству,
насытившись
вдоволь, им,
опьянела она от счастья!
Резкий грома удар
разорвал мир на части.
Отрезвев от экстаза,
в ионах грозы,
вдруг,
заметила, вздрогнув,
из под ног выползающую,
извивающуюся…
змею!
Видит гадюку
впервые так близко!
Сердце страхом,
словно, током,
пронзило у ней!
(Что страшнее – не знает
жизнь
иль смерть!?)
Одна,
посредине поля большого,
в потоках ливня
не чувствует слёз.
Молитву не слышит,
что кричит во весь голос!
Так к чему бояться?
Не лучше ль упиться
этой силой стихии сполна!
Будь, что будет!
Вновь, порывистый ветер
ворвался в грозу.
Вмиг, расчистил небес синеву
над землёй...
Стихло всё.
Засверкали повсюду
капли искристо.
Берёзовый дух,
напоив,
почти,
до утопленницы,
погрузил танцовщицу в ароматную глубь.
В висках бьётся кровь –
желаний великое множество...
чего?
Поле плавно
кружит, кружит,
превращая её
в кику,
в змею
лесную.
И, оставив темнеть
лёгкий след на тропе...
да, алеть сарафан из шёлка,
ненужный -
уползает она,
в траве пропадает,
осторожно другую змею окликая:
– Подожди...
Я с тобой!
И, отныне,
сестра тебе!
– Ничего ты не путаешшшшь? –
шепчет змея.
– Неееет.
(кика - кикимора)