На земле мёртвых

               
Окаменела в горе, в Свете Его скорбя.
Не знаю: здесь ли ещё или ушла бесследно я?
А ты ходишь над бездной, себя любя,
Шепчешь в усы: я – изучу, я – исследую …

Мастер, ловец человеческих душ,
Тащи на подворье глыбу мою белоснежную,
Сотвори из неё статую, сорви ещё один куш,
Разукрась землю мёртвых светлостью нежною.

Точности твоих талантливых рук
Дивился бы Леонардо, если б дожИл,
Всё, до сих пор сотворённое в корчности мук
В сравнении с твоими творениями – муляжи.

Перебинтуй мой каждый оборванный нерв,
Раны присыпь пыльцой цветов неоткрытых галактик,
В каменный иней вморозь мою голубую кровь,
Злой, недобрый, последний земной романтик.

На земле мёртвых тянут и рвут одеяло земли,
Внутренний чрева жар выплёскивая наружу.
Мастер! – смотри, для кого ты всё созидал,
Как одержимый трудился в пекло и в стужу.

Кайл не жалей и резцов, точён указующий перст,
Потом инструменты тебе уж не пригодятся.
Высеки из меня белоснежный высокий крест,
Чтоб не на нём, а в нём я смогла навек распинаться.

Чтобы не слышать, не видеть, не знать изгоя,
Тварь на замызганной черной постели.
Тварь, получившуюся из нас, необычных, с тобой –
Наивной девочки и сумасшедшего гения.


Кадр из фильма Modigliani с Энди Гарсиа в главной роли (США, 2004)