песня из альбома "ТАВЕРНА"
Старый боцман
часть первая
Растревожив морской простор,
Одряхлевшее старое судно
В виде грязной, щербатой посуды
Притащилось в Марсельский порт.
Видно дело бродяги – табак
И стоянка в порту не светит
Моряки, бросив якорь на рейде,
Покатили на вёслах в кабак.
Их всегда и везде узнают
По известному, крепкому слову.
Старый боцман, обветрен, просолен,
В зал заводит команду свою.
Разомлевший от скуки гарсон,
Что недавно стоял истуканом
Тащит водку, закуски, стаканы
Чтоб катилась гульня колесом.
Только нет куража средь повес
Значит повод не весел похоже
Кораблю, да и боцману тоже
Нынче вышел последний рейс.
А казалось – не так уж и стар
И на суше торчать не намерен
И тут на тебе! – списан на берег,
А корабль под резак, на металл.
Что ж ему остаётся теперь? –
Пыль в коврах, да в углах паутина.
Много женщин встречал на пути он
Только нет ни жены, ни детей.
Боцман с горькою складкой у рта
Встал и молча покинул застолье
И от мыслей, печальных до боли,
Он забрёл в бедный, грязный квартал.
Детский плач – будто в сердце игла,
Он увидел босую старуху,
Что ребёнка за тонкую руку
Неизвестно куда волокла.
Вот набитый валютой карман
Боцман вывернул нищей старухе
Взял дитя осторожно на руки
И направился в порт, на корабль.
часть вторая
Помелькали и сгинули прочь
Лет пятнадцать, как милые лица.
Старый боцман учиться в столицу
Проводил, ставшей взрослую, дочь.
Он в запущенном доме пьёт,
Ни сочувствия, нет ни совета.
От неё ни письма, ни привета,
Почитай уже целый год.
Вот не выдержал он наконец.
Чтоб не кончить запой на погосте,
Он отправился к дочери в гости.
Он ей, пусть не родной, но отец.
Отстучали колёса в висок,
Но ответ был – мол зла не желаем,
Здесь такая-то не проживает,
Устарел видно ваш адресок.
Зря надежду судьба берегла,
Брёл он, улиц круги замыкая,
И слепил его, нервно мигая,
Яркий свет ошалелых реклам.
Он почти уже был на краю,
Но фортуна – что девка в постели,
Сквозь стеклянные двери отеля,
Вдруг увидел он дочку свою:
На лице ни веселье, ни грусть -
Грим едва уловимой надежды
И на ней дорогие одежды
Не скрывали ни ноги, ни грудь.
Сделав шаг, тяжелее свинца,
Боцман к ней устремился страдая,
Но в дверях, телом путь преграждая,
Говорил ему грубый швейцар –
Отправляйся домой да приляг
По тебе вижу – дело пустое,
Эта девочка дорого стоит,
Да к тому ж в инвалютных рублях.
Тьму историй наплёл он о ней,
Но не слышал старик ни единой,
Он забытую видел картину
Сквозь туман застеклённых дверей –
В ней набитый валютой карман
Боцман вывернул нищей старухе
Взял дитя осторожно на руки
И направился в порт, на корабль.