Поздний сентябрь: запалилась листва,
В красках зари – неожившая стужа,
Бабочка-солнце остыло вчера,
Льдинки осколок стремится наружу.
Рвёт теплоту, как птенец из яйца:
«Дайте свободу и жизни глоток!»
«Эх – сорванец! А-та-та! А-та-та!
Будешь морозничать, близок твой срок!»
Но не спеши! За мохнатой сосной
Спрятался дуб, не убитый жарою,
Там из травы боровик молодой
Пузо своё прикрывает листвою.
Ну, а поодаль краснеет роскошно
Гриб мухомор выпендрёжного цвета!
Тянет на яркое неосторожно,
«Тьфу на тебя!» – зря расстроил поэта!
Шаг... и ещё... захрустело вдруг что-то.
«Вновь мухомор? Или белый не скрылся?»
Может, лешак подползал из болота?
Я, фантазируя, весь распалился…
Ноша не тяжка: грибов – на жарёху,
Сверху – стихов недописанных в кучу.
Дома жена: «Где ты шлялся! Пройдоха!»
Я ей в ответ буриме отчебучу.
Поздний сентябрь, запалилась листва,
В красках зари разрисована стужа…
В каждый сентябрь я хочу колдовства:
Лес, листопад, все оттенки наружу!