ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ.
ЗАВОЕВАНИЕ ЗАДАРА.
ГЛАВ ПЕРВАЯ.
ЗАДАР[1].
Теперь же, милый мой читатель,
Готов я город описать,
Что за коварство вновь заплатит
И будет он пленён опять.
Задар, а может просто Зара,
Как называл обычный люд,
Хранитель всех преданий старый,
Что в сердце до сих пор живут.
Священный город, не иначе,
Что иллирийцами[2] рождён[3],
Пускай же Бог от боли спрячет
Тот град прекрасный, словно сон.
Он пережить сумел немало,
Немало повидать он смог,
И римлян власть завоевала[4]
Тот город средь чужих дорог.
Но так уж суждено случиться,
И ждал Империю распад,
Судьба напишет вновь страницы
Для города, что вечно свят.
Завоеваний было много,
Немало варварских племён,
Что, часто так взирали строго
На град, что для побед рождён.
Славяне, франки и хорваты,
Вожди воинственных племён,
Тот город был сто раз распятый
И Византией покорён[5].
Но всё случится по-иному,
Ведь меч не может всё решить,
Страшнее битв ночного грома
Интриг таинственная нить.
И Петар Кришимир[6] сумеет
Задаром славным завладеть,
Он просто был других смелее,
Сыграла роль и мысли прыть.
Добился он великой славы
Тем разумом, что смел и скор
И с Византиею кровавой
Он заключил свой договор[7].
Так вот, согласно договора
Он побережьем завладел[8],
Но битва разразилась скоро
Средь тысячи великих дел[9].
И, как судьба решить сумела,
Что город тот хорватским стал,
А дож коварный до предела
Решил тот захватить причал.
Услышал ты, читатель милый,
О городе, где жизнь жива
А дальше что происходило
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ПОСЛЫ ИЗ ГОРОДА.
На день другой от светлой даты,
От дня, когда восславлен тот,
Кто не любил шелка и злато[10]
Здесь чуда вдруг произойдёт.
В день ноября, когда не ждали
Бароны никаких гостей,
Пришли посланцы все в печали
Из города, что всех сильней.
Они пошли в жилище дожа,
Чтоб о делах поговорить,
Храня в душе то, что дороже,
С родной землёй святую нить.
А дож в своём шатре чудесном
Сумел их с почестью принять,
Пускай о том расскажут песни,
Что вы услышите опять.
Но я об этом петь не стану,
Мне не дано восславить тут,
Того, кто стал виной обмана,
Не пожалев о том ничуть.
Я говорю о старом доже,
Что войско обмануть сумел,
Решив, что воинство поможет
Решить одно из важных дел.
Но так произошло недаром,
Теперь мне рассказать пора
О предложении Задара,
О разговоре средь шатра.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
СЛОВА ПОСЛОВ.
Посланцы же сказали дожу,
Свои колени преклонив:
«Сеньор, что с Ангелами схожий,
И как Всевышний Бог красив.
К тебе сейчас пришли мы с града,
Что так недавно был твоим,
Поговорить сейчас нам надо,
И отвести обиды дым.
Великий дож, мы умоляем,
Вы пощадите чудный град,
Пришли вы из чужого края
И вы торопитесь назад.
Известны нам стремленья Ваши,
Наш город мы согласны сдать,
Ваш лоб венком побед украшен
И город будет Ваш опять.
Но только просим мы пощады,
Вы не губите горожан[11],
Мы вечно будем с Вами рядом,
И мир наш будет Богом дан».
Вот так посланники сказали,
А дож услышал их слова,
И слёзы боли и печали
Пролили здесь послы сперва.
Но это было лишь вначале,
Теперь я расскажу о том,
Что дож сказал послам в печали,
Покинувшим родимый дом.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
ОТВЕТ ДОЖА.
А дож, слова услышал эти
И радость наполняла грудь,
Она как Солнце в небе светит,
Позволив глубоко вдохнуть.
Он понял, может всё решиться
И славный город будет взят,
Венецианцы словно птицы
В поход дальнейший полетят.
Но только всё не просто было,
Он это сам решить не мог,
И договором с войском милым
Его связал всесильный Бог.
И дож посланникам ответил:
«Я знаю, как Ваш город мил,
Вы всех мудрее на планете,
Что Бог сияньем озарил.
Но только я не полномочен
Решать все важные дела,
Пусть будет так, как Бог захочет,
И будет снова жизнь светла.
Поговорить сейчас мне надо
С баронами, что здесь со мной,
Они защита и отрада
Для жизни вечной и земной».
И с теплотою без границы,
Великий дож сказал слова,
О том же, что потом случится
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
ПРЕДАТЕЛИ.
Читатель, всё пока происходило
Как пожелал того Всесильный Бог,
Но тут вмешались вражеские силы,
А может, Дьявол этому помог.
И в нашем войске отыскались двое
Кто не хотели отправляться в бой,
Теперь, позволь, я имена открою,
Тех, кто мешал войскам ценой любой.
Одним – барон Монфор кровавый,
Кто назывался именем Симон[12],
Он был всегда достоит высшей славы,
Но только предал Господа закон.
Другой же рыцарь звался Ангерраном
И титул он носил мессир де Бов[13],
Он предал наше войско, как не странно,
Хотя пойти в поход он был готов.
Так вот же, эти подлые бароны
Посеяли губительный раздор
Среди баронов, Верой окрылённых,
И рыцарей, чей меч безумно скор.
Они, вражду меж войска разжигая,
Хотели, чтобы кровь лилась рекой,
Чтоб войско было словно волчья стая,
Утратившая силу и покой.
Со злобою смотрели здесь на дожа,
Желали погубить весь наш поход,
Пусть новая глава понять поможет
Что дальше в войске том произойдёт.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
СЛОВА ПРЕДАТЕЛЕЙ ПОСЛАМ.
В тот час как дож ушёл к баронам,
Послов оставив средь шатра,
Два мужа, Дьяволом рождённых
Решили, что пришла пора.
Они к шатру подходят смело,
Заводят тихий разговор.
Сказал Монфор: «Святое ль дело
На город свой навлечь позор?
Скажите мне, ну отчего же,
Хотите сдать свой гордый град?
Ведь на врагов мы не похожи,
Любой из нас помочь Вам рад.
Прошу, поверьте. Войско наше
Вам причинить не сможет зла,
Ведь Христианин и не страшен
Тому, в ком Вера расцвела.
Мы просто братья, не иначе,
К чему же город Вам сдавать?
Пусть дома матери не плачут,
Храним мы верности печать».
Вот так Монфора речью лживой
Был слух посланников пленён,
Предатель говорил красиво,
Но предан был святой закон.
Посланники решили сразу
Вернуться в своё чудесный град,
И Ангерран сказать обязан
Всё то, что каждый слышать рад.
Отправился к Задару с ними
Де Бов – посланник наших сил,
Пусть будет проклято то имя
И всё, что он им говорил.
Он призван быть всегда на страже
Той Веры, что в душе жива,
Пусть новая глава подскажет
Какие он сказал слова.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
ПРЕДАТЕЛЬ В ЗАДАРЕ[14].
Вот Ангерран подходит к стенам,
И говорит: «Задарский люд,
Мы будем с Вами непременно,
Пускай же зла от нас не ждут.
Но только нам сдавать не надо
Ваш город – славу всех времён,
Зачем вы просите пощады
У тех, кто с Верою рождён?
А мы пройдём своей дорогой,
Не тронув Ваших славных стен,
Мы к Вам не будем слишком строги,
Ведь мы не ведаем измен.
Зачем же покрывать позором
Ваш город, что прославлен был,
Вы в этом убедитесь скоро,
Нет злобы в душах наших сил.
Прошу, не открывайте двери,
То ни к чему не приведёт,
И тот, кто в Бога вечно верит
Не тронет Вас среди невзгод».
А горожане, речь услышав,
Решили город не сдавать,
Поверив, что дана им свыше
Добра и Счастья благодать.
Предатель так закончил дело,
Ради него он шёл вперёд.
И в войско он вернулся смело,
Решив, что завершён поход.
Такие в войске были лица,
В словах которых только ложь,
А что же далее случиться,
В главе очередной прочтёшь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
СЛОВА ДОЖА БАРОНАМ.
Когда же дож пошёл к баронам
Он им слова сказать сумел:
«Известно мне определённо,
Что решено одно из дел.
Так знайте же, что горожане
На милость сдаться нам хотят,
Пускай же их никто не ранит
И будет в городе отряд.
Не убивайте, умоляю
Ни жителей, ни их детей,
Ведь мы же войско, а не стая,
И мир для нас всего важней.
Пришёл я к Вам, мои бароны,
Вы дайте мне сейчас совет,
Мне заключить тот мир законный
Иль отказать, смеясь в ответ.
Без Вас я просто не сумею
Скрепить тот славный договор,
Вы рядом, значит я сильнее,
Чем бег времён, что очень скор.
Как вы решите, так и будет,
Но я сказать хочу сейчас,
Вы помните, что только люди
И есть Господь, он выше нас».
Такую речь при всём совете
Дож славный произнёс сперва,
А что же рыцари ответят
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
ОТВЕТ БАРОНОВ.
Так он сказал, а все бароны
Решили: «Кровь нам не нужна,
И тот, кто с Господом рождённый
Получит радости сполна.
Единоверцев мы не тронем,
Мечи мы не достанем вновь,
Мы будем жить в святом законе,
Храня лишь Веру и Любовь.
Принять условия мы сможем,
Ведь мы не дети Сатаны,
И нам в судьбе всех благ дороже
Друзья, что Господу верны.
И мы пойдём к заветной цели,
Освободив Великий град,
Ведь мы не звери, в самом деле
И каждый Верою богат.
Великий Дож, мы будем рады,
Коль договор подпишешь ты
И сомневаться в том не надо,
Пока слова твои чисты.
А мы тебе всегда поможем,
Ты только лишь в победу верь,
И сомневаться нам негоже,
Мы будем Счастливы теперь».
Вот так бароны отвечали,
А дож унял душевный пыл,
Исчезли боли и печали,
Задар же отвоёван был.
Но только всё не просто было,
Не близок был к победе путь,
Он слышал звук победы милой,
Но слух способен обмануть.
Но он сейчас летел как птица,
И верил в Божью благодать,
А что же далее случится,
О том могу я рассказать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОЖА К ШАТРУ.
Вот дож идёт в шатёр свой милый,
Но вот посланцев там уж нет,
В судьбу вмешались злые силы,
Как тучи, что закрыли свет.
Бароны же, что были рядом
Сумели скоро всё понять,
Им это объяснять не надо,
Коль среди них враги опять.
Им сразу всё понятно стало,
Сумели вспомнить всё как есть,
Кого в том войске не хватало
И кто способен был на месть.
Отсутствовали только двое
Симон Монфор с душой из зла
Кем дружба с верою святою
Навеки предана была.
А с ним же Ангерран известный,
Что опозорил славный род,
О предках пусть слагают песни,
О нём же память пусть умрёт.
Сумели всё понять бароны,
Предательству прощенья нет,
Их покарает суд законный,
А может быть весь божий свет.
Теперь мрачны баронов лица,
Во взглядах очаги костра,
Открой же новую страницу,
Рассказ продолжить мне пора.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
СЛОВА АББАТА ИЗ ВО[15].
И был тогда среди баронов
Цистерцианец[16] и аббат,
Он был лишь с Верою рождённый
И ей одною был богат.
Он тоже поспешил в дорогу,
Чтобы на бой благословлять,
Он был, порою, очень строгим,
Но только всех прощал опять.
И вот сказал тогда он дожу:
«Милорды, пусть рассудит Бог,
Но меч свой поднимать негоже
На тех, кто Веру уберёг.
Бароны, я Вас заклинаю,
Не покоряйте этот град,
На нём лежит печать святая
Скорей, спешите вы назад.
Престолом Рима сокровенным[17]
Я Вас молю, не надо зла,
Пускай струится кровь по венам
И Вера, что в поход звала.
Мы христиане, это значит,
Мы Верой вечною полны,
Мы будем святы, не иначе,
Достойной Франции сыны.
Прошу, не причиняйте боли
Тем, кто с Христом давно живут[18]
Пусть души их пройти позволят
До Рая непростой маршрут».
Так он сказал, но дож со злобой
Услышал славные слова,
Был у него ответ особый,
О нём же новая глава.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
ОТВЕТ ДОЖА.
Как только те слова услышал
Всесильный дож был очень зол:
«Нам суждено сраженье свыше
За Бога, Веру и Престол.
Я не хотел невинной крови,
Но вот другие так хотят,
Не нужно лишних постословий,
На славный штурм пойдёт отряд.
Сторонник мира я святого,
Но вот помеху встретил я,
Врагами дорогому слова
Здесь стали Вы, мои друзья.
Тот город мог бы сдаться скоро,
Без крови мы б в него вошли,
Но есть противники, которым
Дано стать ужасом земли.
Поверьте, крови мне не надо,
И смерть скупая ни к чему,
Мне только лишь Любовь награда,
Другой награды не приму.
Клялись вы ранее, синьоры,
Помочь мне город силой взять,
Забыты клятвы слишком скоро
И в разногласьях мы опять».[19]
Сказал так дож на том совете,
Что проходил у врат шатра,
А что ж бароны здесь ответят
Покажет жизнь, что так стара.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
СОВЕТ БАРОНОВ.
Тогда же графы и бароны
Решили свой совет начать,
Сказав тогда определённо:
«Мы время не воротим вспять.
Мы все клялись в чудесном храме,
Что будет дожу помогать,
Нести Христа святое знамя,
Хранить благой Любви печать.
Нас оскорбили, это значит,
Хотят нам помешать сейчас,
Мы град возьмём, нельзя иначе,
В том есть единый путь для нас.
Пускай рассорить нас желают,
Не выйдет это никогда,
Пока живёт Любовь святая
И в небе нам горит звезда.
Сегодня мы позор приняли,
Но будет срам для наших сил,
Когда не будет взят в начале
Тот город, что ныне отнят был.
Должны сейчас помочь мы дожу,
Как уж меж нами решено.
Пусть будет город уничтожен,
Но Счастье будет нам дано».
Вот так решить они сумели,
И к дожу обратились вновь,
Я расскажу на самом деле,
Как здесь была пролита кровь.
Но это будет, а пока же,
Я о другом скажу сперва,
Что дожу наш отряд ответил
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
ОТВЕТ ДОЖУ.
Бароны возвратились к дожу
И здесь слова произнесли:
«Пускай Господь нам всем поможет,
Вы дали войску корабли.
Теперь же очередь настала
Исполнить славный договор,
Поверьте, сударь, нас не мало,
Всё остальное просто вздор.
Мы принесём Вам ключ от града,
Как перед богом мы клялись,
И сомневаться в том не надо,
Зовёт нас радостная высь.
Поверьте, мы сумеем скоро
Сей славный град к ногам падёт,
Пускай враги глядят с укором,
Мы смело двинемся вперёд.
Известно нам, в отряде нашем
Предателей Христа не счесть[20],
Но только души, те, что краше
В отряде этом тоже есть.
Тебе решили покориться,
Завоевать сей славный град,
Расширить милые границы
Страны, которой каждый рад[21]»
Вот так сказали те кто рядом,
А дож был радостен опять,
Теперь пришла пора осады,
О ней хочу я рассказать.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
ПЕРВЫЕ ДНИ ОСАДЫ ЗАДАРА.
Вот так они решить сумели
И в день прекрасный ноября[22]
Они пошли к заветной цели,
Священной Верою горя.
У стен расположились строго,
А также у больших ворот,
Мгновенно перекрыв дорогу,
Что с юга к городу ведёт.
Расставили орудья смело,
Им просто не было числа[23],
Вот так начать сумели дело,
На что их Вера позвала.
А нефы с моря подоспели,
Поднялись мостики[24] и вот,
И флот всегда поможет в деле,
К которому Любовь зовёт.
Камнемитательницы скоро
Смогли начать великий бой,
Чтоб город покорить, который
Храним был Богом и судьбой.
Но это всё не просто было,
Быть может, дело было в том,
Что сохранили божьи силы
Прекрасный Христианский дом.
Пять дней сражалось войско наше,
Но день шестой её решил,
И город что милей и краше
Смог сдаться воле наших сил.
Ведь Вера – голубь белокрылый
Всегда окажется права,
Как всё тогда происходило
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
ШЕСТОЙ ДЕНЬ ОСАДЫ.
Пять дней и пять ночей, как много,
Гремел вокруг кровавый бой,
Сердца полны святой тревогой
И смерть стучалась в дом любой.
Как много потеряли люди,
Причём и с нашей стороны,
Так было, есть и вечно будет
Когда нам люди так нужны.
И в реках крови утопали
Те, кто повержен наземь был,
Но сдался город тот едва ли
На милость славных наших сил.
А в день шестой решить сумели,
Подкоп сейчас необходим,
Сражались около недели,
Вдыхая боя горький дым.
И к главной башне подослали
Людей, чтобы копали тут,
И были в скорби и печали
Все те, кто в городе живут.
Тогда же горожане снова
Просили пощадить их дом
И договор – побед основа
Подписан был всё тем же днём.
Вот так окончилась осада
И сдался этот чудный град,
Но только ликовать не надо,
И распадётся наш отряд.
Постигнет горе наши силы,
Конфликт возникнет в этот час,
А как же то происходило
О том продолжу я рассказ.
[1] За;дар (хорв. Zadar, итал. Zara) — город в Хорватии. Находится в центральной части побережья Адриатики, столица жупании Задар. Население 72 718 чел. (2006).
[2] Иллири;йцы (др.-греч. ;;;;;;;;, лат. Illyrii, Illyri, ср. алб. Liria свободные) — общее название обширной группы родственных индоевропейских народов, населявших в древности северо-запад Балканского полуострова и частично юго-восток Апеннинского полуострова.
[3] С IX века до н. э. здесь существовало поселение иллирийцев, называвшееся Ядера.
[4] В I век до н. э. город был завоёван римлянами.
[5] В V веке после распада Западной Римской империи город регулярно подвергался набегам различных завоевателей. В VII веке сюда, как и на всё далматинское побережье, пришли славяне, и в этот же период город попал под власть Византийской империи и стал столицей византийской провинции Далмация. В начале IX века город завоевали франки, однако уже в 812 году он снова отошёл Византии. Задар был местом пребывания стратега (проконсула Византии). После недолговременной власти Венецианской республики в 1000—1024 годах Византия вновь вернула город.
[6] Петар Крешимир IV (хорв. Petar Kre;imir IV) — король Хорватии из династии Трпимировичей, правивший в 1059—1074 годах. При нём хорватское королевство достигло пика своего могущества.
[7] В 1069 году королю Хорватии Петару Крешимиру IV удалось реализовать давнюю цель хорватского королевства, за которую оно безуспешно боролось много лет. Петар Крешимир заключил договор с Византией, согласно которому побережье Адриатики с важными портовыми городами, включая Задар, перешло под власть Хорватии. С этого времени почти исключительно романское население Задара начинает разбавляться хорватами, которые из окрестных славянских поселений постепенно переселяются в Задар.
[8] В 1105 году Задар по Трогирскому соглашению признал власть венгерского-хорватского короля на условиях весьма широкой автономии.
[9] Город оказался вовлечённым в постоянные войны между королевством и Венецианской республикой, в результате чего многократно переходил из рук в руки. Для венецианских торговых путей в Адриатике Задар был ключевым пунктом, поэтому Венеция боролась за город ожесточённо. Население города было на стороне королевства, которое предоставляло задарчанам существенно большую автономию, чем Венеция. В середине XII века венецианцы подчиняют Задар, два восстания горожан против них (в 1164 и 1168 годах), поддержанных войском венгерско-хорватского короля Иштвана III, окончательно подавлены Венецией в 1170 году. Однако через 10 лет Задар поднимает новое восстание и признаёт своим правителем Белу III. Это восстание было более успешным, в 1190 году задарский флот даже разбил венецианцев в морском сражении.
[10] Имеется в виду день святого Мапртина. То есть 12 ноября 1202 г. Цистерцианский монах-хронист Пьер Во де Сернэй в своей «Истории альбигойцев» передает другую версию событий, излагаемых Виллардуэном в § 80—84 и связанных с поведением тех, кого в войске «сильно порицали». Этот хронист (он был племянником аббата Гюи Во де Сернэй, крестоносца) рассказывает, что Симон де Монфор и сам он (аббат Гюи Во де Сернэй) выступили против осады Задара; вместе со своими людьми они расположились лагерем на некотором расстоянии от города; при этом аббат Гюи прочитал в совете военачальников-крестоносцев послание Иннокентия III, запрещавшее нападать на христианский город.
[11] Очевидно, задарцы готовы были подчинить свой город Венеции, лишь бы избежать грабежей и кровопролития, которыми угрожали крестоносцы, если их действия, как можно было предполагать, увенчаются успехом.
[12] О нём смотрите часть 2 главу 4.
[13] О нём смотрите часть 2 главу 19.
[14]В свидетельствах латинских хронистов об «оппозиции», проявившейся в крестоносном войске, имеются несовпадения. По данным Робера де Клари (гл. XIV), «оппозицию» возглавляли граф Симон де Монфор (что согласуется с известиями Пьера Во де Сернэй, автора «Истории альбигойцев») и Ангерран де Бов. Виллардуэн называет в качестве второго предводителя той партии, которая противилась захвату Задара, Робера де Бов, чье поведение он освещает в явно неодобрительном тоне. Ангерран де Бов вскоре уехал в Венгрию, так как не разделял проектов венецианской олигархии и баронской верхушки, добивавшихся у папы «прощения» за захват Задара. Робер де Бов находился вместе с епископом Нивелоном Суассонским в составе посольства, направленного крестоносцами после захвата Задара в Рим (§ 105), откуда, не возвратившись в войско «пилигримов», уехал в Сирию (§ 106).
[15] Имеется в виду Гюи, глава обители цистсрциа некого ордена в Во де Сернэй. Позже в знак протеста против вмешательства крестоносцев в греческие дела уехал в Венгрию.
[16] Орден цистерианцев - католический монашеский орден. Основан бенедиктинцем Робертом Молезмским в 1098 году. В 1115 году был возглавлен Бернаром Клервоским. В XII - XIII году мужские и женские монастыри цистерианцев были богаты и влиятельны. К 1300 году существовало 700 монастырей цистерианцев. С XIV века орден цистерианцев приходит в упадок. Из цистерианцев выделились бернардинцы и трапписты. В настоящее время насчитывается около 3000 цистерианцев.
[17]Иннокентий III наверняка знал о предстоявшем походе против Задара. В октябре 1202 г. его известил об этом легат римской курии, прикомандированный к войску крестоносцев, кардинал Пьетро Капуанский, который, по словам папского биографа, «ясно открыл папе злое намерение венецианцев». Возможно, что папа был информирован о подготовке войны против Задара и Бонифацием Монферратским, посетившем Рим одновременно с легатом. Туда же, кстати, отправились и гонцы от тех крестоносцев, которые, как записал в своей хронике эльзасский монах Гунтер Пэрисский, считали «недопустимым для христиан... обрушиваться на христиан же убийствами, грабежами, пожарами».
[18] Как упоминал позже в одном из своих писем Иннокентий III, жители Задара, чтобы дать знать «пилигримам» о том, что он является христианским городом, вывесили на его стенах и башнях иконы и знаки креста. Мало того, судя по сведениям Робера де Клари (гл. XIV), задарцы заручились папской грамотой, угрожавшей отлучением всякому, кто нападет на город; они переслали эту грамоту дожу и предводителям крестоносцев — в надежде предотвратить осаду и приступ своего города. Возможно, именно на эту грамоту указывал аббат Гюи Во де Сернэй, когда пытался именем папы воспрепятствовать нападению на Задар.
[19] В гораздо более категоричной и жесткой форме изображает позицию дожа Энрико Дандоло пикардийский хронист Робер де Клари. По его словам, дож заявил будто бы следующее: «Сеньоры, знайте, что я ни под каким видом не откажусь отомстить им, даже ради апостолика» (гл. XIV). Виллардуэн же как бы перекладывает ответственность за происшедшие впоследствии события на тех крестоносцев, которые советовали задарцам ничего не опасаться со стороны «пилигримов», поскольку если город не будет вынужден одними лишь венецианцами к сопротивлению, то у жителей вообще не возникнет необходимости прибегать к силе: ведь папа римский запретил «пилигримам» нападать на христианский город и т. д. Иными словами, во всем случившемся виноваты, по Виллардуэну, именно противники венецианских планов, дезориентировавшие задарцев и сорвавшие наметившееся было мирное урегулирование.
[20] Здесь имеется в виду то, что в отряде было много тех., кто сопротивлялся дожу.
[21] Имеется в виду расширение границ Венецианской республики.
[22] По историческим данным осада Задара началась 13 ноября 1202 года.
[23] Согласно хронике «Константинопольское опустошение», осада велась весьма ожесточенно «с суши и с моря», в ход была пущена вся «осадная техника» — свыше 150 камнеметов и «масса других орудий», которой располагали захватчики; Гунтер Пэрисский также замечает, что они осадили Задар, «наведя большой страх и произведя ужасающий шум», правда, с его точки зрения, сделали это лишь потому, что хотели, не откладывая, покончить «с неприятным и ненавистным для них самих делом». Вообще, судя по рассказу этого хрониста, если крестоносцы в течение трех дней овладели городом, то, собственно, не столько благодаря активным действиям против него, сколько посредством угроз, не учинив ни убийств, ни кровопролития. В свете весьма откровенного повествования Виллардуэна попытки такого рода обнаруживают свою явную несостоятельность.
[24] Les eschieles (букв, «лестницы» — перекидные мостики, сооружавшиеся из деревянных рангоутов (или нок-рей, т. е. длинных перекладин), которыми крепились к мачтам треугольные («латинские») паруса, оснащавшие обычно венецианские, как и другие итальянские, корабли. На каждом мостике могли поместиться три-четыре воина. Взбирались на эти мостики по ступенькам (отсюда название); каждый мостик был огражден по бокам барьером из грубой, плотной холщевой ткани, защищавшей воинов от стрел противника. Мостик перебрасывался над морем с носовой части судна и имел в длину то ли сотню «стоп» (судя по письму графа Гюга де Сен-Поля герцогу Анри Лувенскому), то ли «сорок туаз и более того», по данным Робера де Клари (туаза равнялась примерно шести футам). Эти приспособления довольно подробно описаны также Гунтером Пэрисским, составлявшим свою хронику со слов очевидца событий Четвертого крестового похода.