1.
У меня есть одна знакомая, ее зовут Мария. Она происходит из замечательной семьи. Отец Марии в войну был председателем подмосковного колхоза. Отец сильно хромал и на фронт его не взяли. В самый голод первенец в семье, Миша, брат Марии, заболел полиомелитом, и было понятно – не жилец. Но матери Миши это понятно не было, и она выходила сына. На всю жизнь Миша остался хромым – так и ходили по деревне: впереди хромал Осип, а за ним – Миша. Потом в семье родилось еще пятеро детей – двое мальчиков и три девочки, все выучились, закончили институты. Но Миша был самым успешным. Он со своей хромотой и на горных лыжах катался, и марафон бегал. И химической лабораторией заведовал, и на красавице женился. Так повелось, что все братья и сестры Марии занимались спортом, а Мария и вовсе была мастером спорта и чемпионкой Москвы по альпинизму. Это страсть ее была – альпинизм. Вместе с подругой Катькой они нанималась в альплагерь посудомойками и несколько суток в плацкартном вагоне на одном месте (на что за небольшую мзду закрывал глаза проводник) ехали в Среднюю Азию. И целое лето мыли в холодной воде жирные миски, чтобы в конце концов взойти на вершину и увидеть, как весь мир – весь мир! – лежит там, внизу, и нет ничего, что отделяет тебя от этого невыразимого пространства.
Замуж Мария вышла довольно поздно. С мужем Павлом познакомилась в очередном альплагере, где тот был врачом. Надо сказать, что Мария, деревенская девочка, на удивление была пленена искусством. Когда в институте училась, почти каждый день на оперу в Большой театр ходила (знакомая билетерша пропускала). Мария стояла за колонной, слушала музыку, и сжималась ее душа. И это было почти так, как бывало на вершине. Павел же поразил ее тем, что привез с собой в альплагерь альбомы с репродукциями картин. Павел был непрактичным человеком, эти альбомы очень тяжелые. Он работал в Пермской области, в единственной больнице на очень большую и малонаселенную территорию, и приходилось ему и на вездеходе к своим больным ездить, и на самолете летать. В своем врачебном деле он умел все. Однажды в их маленькую больницу привезли совсем молодую женщину, на руку которой упало разбившееся оконное стекло, и большой палец правой руки практически был отрезан. Ампутировать полагалось палец по всем показаниям – сложные микрохирургические операции не делают в районных больницах. Но Павлу стало жаль эту женщину – она еще такая молодая и ребенок у нее совсем маленький. Решил он попробовать палец пришить. И палец прижился! Павел велел женщине наливать в таз горячую воду и по два часа в день пальцем в воде шевелить, разрабатывать. И лично ходил проверять, выполняет ли. Палец былой подвижности не обретал, Павел нервничал, а характер у него тяжелый. Повздорил он с пациенткой. Та на Павла кляузу написала, что, мол, плохо палец пришил. Вся больница смеялась. Когда Мария и Павел поженились и стали жить в Москве, Павел устроился работать в медицинский исследовательский институт, занимался пересадкой сердца и со временем стал доктором наук.
Семейная жизнь, правда, не задалась – слишком разными Мария и Павел были людьми. Но остался сын Саша, необычный мальчик. С прочими детьми играть не любил, в стороне стоял, размышлял о чем-то, на стене в кухне свою вселенную нарисовал. Мария его с двух лет в горы стала брать, однако к спорту он никак не тянулся. Зато вторая страсть Марии, музыка, Саше передалась, он мог часами пластинки слушать. Да какие! Малер и Шостакович. Когда Саше было четырнадцать лет, Мария совсем плохо заболела, рак. Оперировали ее, очень тяжело восстановление шло. Все это время Саша у подруги Катьки жил. Пронесло, казалось, поправилась. Мария. Даже на работу устроилась в институт, физкультуру преподавать. Но спустя какое-то время оказалось, что нет, не пронесло, и нужна еще операция. Кто-то Марии сказал, что если долго голодать, то болезнь может отступить. Мария голодала двенадцать дней - нельзя было умирать, пропадет Саша без нее. Когда спустя месяц Мария пришла к врачу, опухоль не обнаружилась. «Чудо…»,- сказал врач. «Ошибка диагностики»,- сказала циничная Катька.
Саша тем временем поступил в университет и стал заниматься математикой. Лежит на спине, слушает пластинку, смотрит в потолок и думает. Потом встанет и на компьютере сразу набирает, на бумаге почти не писал. Компьютер ему Мария купила, хоть и дорого было. Мария еще курьером устроилась, чтобы Саша спокойно учился, не тратил время на подработку. Даже родственники осуждали ее – «разбалуешь», - говорили. Но Саша не разбаловался, и все у него устроилось хорошо. Молодой, а уже докторскую защитил. Женился. Жена его консерваторию закончила, композитор, могла ли Мария подумать… Дочка у них. Мария на пенсии, но все еще работает, хоть и ездить далековато приходится, на электричке. А как же без работы? Все в том же институте физкультуру преподает, во вспомогательной группе. Там студенты, которым нельзя напрягаться сильно: у кого со зрением проблемы, у кого – с сердцем… Мария учит их, что движение – это жизнь.
2.
Знаю я еще одну даму. Зовут ее… ну пусть тоже Мария. Мария – красивое и обычное русское имя. Раннее утро. В электричке Марии сегодня удалось сесть и даже у окна. Ехать ей на работу издалека. В вагоне много народу. Вот девица стоит, в мини, хоть и холодно. В норковой шубейке. Мария вспомнила кафедральную секретаршу – тоже с недавних пор в норковой шубе ходит. Любовник, наверное, подарил. Мать ее одна растит, а на зарплату не разгуляешься. Мария отворачивается к окну и смотрит, как мелькают деревья и гаражи.
Она на пенсии давно, а приходится работать. Вообще-то в Москве у Марии квартира есть, но там сын Саша живет с женой и дочкой. Жену его Мария к себе не прописала – нечего на чужое жилье зариться. Сын все: «Алечка, Алечка…». А Алечка эта все вечерами пропадает – работа, говорит. Сашка, дурак, верит ей, но Марию не проведешь. Дочка-то на Сашу не похожа совсем. Мария Алечке этой уж раз сказала – определись, здесь или там - понимаю, что из Сашки мужик никакой! А та только истерику закатила да мужу пожаловалась. Саша перестал с Марией разговаривать совсем. Выпивать начал. А Алечка потворствует. Имела бы Мария на Сашку такое влияние, уж она бы его скрутила! Мария на сына всю жизнь положила, сама растила. Муж ушел, когда Саше два года было. Но с сыном хотел видеться. Мария хоть и понимала, что без мужской руки трудно сына растить, но сама видеть бывшего мужа, бабника, не желала. Назначила ему время – в субботу с утра – и уходила из дома на это время. Хочешь – ходи по субботам, как положено, а не хочешь – совсем сына не увидишь. Как-то вернулась: муженек дрыхнет, а сын Саша сам с собой играет. Дежурство ночное было, видите ли. Алименты совсем маленькие платил, наверняка деньги утаивал – у врачей всегда есть возможность подзаработать.
Мария всегда трудно жила. Брат вот Михаил – лабораторией заведует, дача двухэтажная. А хоть бы денег на зубы дал! Все с Мариной своей носится, с женой. Всю жизнь носится. Как-то по молодости Марина эта с Марией в поход увязалась, свежий воздух ей, мол, нужен. Так брат все уши прожужжал: «Помогай ей, Маша, ей тяжело, у нее астма». А Марии не тяжело – с ребенком на руках? Сейчас вот операция у Марины была - так Мишка сам ей повязки меняет. А Марии никто не помогал. Она поеживается всем своим плотным телом. Вместо правой груди у нее протез.
Сын денег Марии не дает, хоть и зарабатывает неплохо. Да Мария и не взяла бы. Рассорилась Мария с сыном, все из-за этой Алечки. Музыкантша… Мария так музыку по молодости любила. Сейчас стала в церковь ходить, но больше всего ей там хор нравится. Люди молятся, а Мария уносится куда-то высоко-высоко от этой неладной жизни. Про Алечку даже на исповеди рассказывала. Батюшка говорит – да оставь ты их в покое! Мария все ж тайком от Алечкиного вреда молилась, хоть и неловко как-то было. Одна Мария против всего мира, одна.
Как-то в метро висел рекламный щит с бегуньей, прыгающей через барьер. Она мне очень Марию напоминала. У Марии такое лицо, как будто она все время через барьер прыгает. Недаром Мария спортсменкой была, даже мастером спорта.