Я слыхал от людей,
дед Ковыкча из Каменной Балки
в пору юности был необуздан, силен и смешлив.
Даже в драке смеялся. Порой, увернувшись от палки,
Он насвистывал простенький, радостный, птичий мотив.
А потом перестал и свистеть, и смеяться напрасно.
Стал угрюмым, как сыч, бородой и гордыней оброс.
Дом отстроил, женился, хозяйство поставил прекрасно
И дожил, уважаемый всеми, до белых волос.
А под старость свихнулся.
просиживал днями в сарае,
Без жены и детей, не желая встречаться ни с кем.
А пытались войти - рявкал так, что они замирали,
Знать, Ковыкча домашних сурово держал в кулаке.
А потом всё открылось. И этой невиданной былью
Поделились со мною в селе, где чудил наш герой.
Дед Ковыкча из дерева выточил пестрые крылья
И с обрыва шагнул, распевая, осенней порой.
Я слыхал и другое.
Ли Сунь был талантливым с детства.
Собирал, словно четки, слова, завивал их жгутом.
А потом он подрос и нашел в канцелярии место.
В господине степенном его не узнал бы никто.
Но однажды, в летах, спутав жизнь и дурманную небыль,
Ли решил, что остаться чиновником он не готов.
Он по крыше прошел
и шагнул в необъятное небо,
Зажимая в руке старый свиток в узорах стихов.
А еще говорят,
Франсуа, менестрель говорливый,
Чьи поэмы девиц и матрон приводили в экстаз,
Разжиревший с годами, одышливый, вредный, брюзгливый,
Просто взял и исчез. И следов не нашли и сейчас.
Так бывает всегда.
Хоть зимой, хоть засушливым летом.
Несмотря на регалии, семьи и славу имен.
Как бы жизнь ни прожить,
Но поэт умирает поэтом.
И уходит бродить по мирам до скончанья времен.
Сколько было и будет простившихся с жизнью привычной,
Уходивших на облачный мост в позолоте с утра?
Я смотрю в небеса.
Вижу Ли, Франсуа и Ковыкчу.
И, губу закусив, не решаюсь спросить их: пора?..