…Опять вернулся в полночь муж домой
Усталый, пьяный и совсем чужой…
Как хочется такими вот ночами
Собрать детей и переехать к маме.
Но мать больна - и этот поворот,
Вполне возможно, старую добьёт.
Вот и выходит: некуда деваться,
Приходится терпеть и унижаться.
Муж с каждым днём становится наглей,
Стал оскорблять в присутствии детей.
И руки распускает очень часто,
Разве таким ей представлялось счастье?
От безысходности все выплакала слёзы,
Поговорить пыталась с ним серьёзно.
А он ушёл, не захотел и слушать,
Лишь хлопнул дверью, словно плюнул в душу…
Отчаявшись увещевать супруга,
О беспросветности поведала подругам.
Постарше были те на пару лет
И дали мудрый, на их взгляд, совет:
«Раз стервой называет – ею будь,
Наставь ему рога хоть с кем-нибудь.
Самой же сразу легче станет жить
И оскорбленья мужа выносить».
Послушавшись нехитрого совета,
Домой вернулась как-то лишь с рассветом…
Бледнее мёртвых был её супруг,
Он не кричал, не распускал и рук,
Как в юности привлёк к своей груди
И прошептал: «Пожалуйста, прости.
Теперь я понял, как же ты страдала,
Когда меня ночами ожидала.
Подруг твоих и всех знакомых наших,
Больницы, морги и вокзалы даже
Я обзвонил. Я обошёл соседей,
Обшарил парки все с братишкой Федей.
От неизвестности трещала голова.
Но, слава Богу, ты жива! Жива!
Она молчала, а душа вопила:
«Ведь я не мужу нынче изменила!
Убила я любовь поступком этим,
Себе я изменила, своим детям!…».
Остепенился. Вроде всё, как раньше.
Но в жизни появился привкус фальши.
Не радуют такие перемены,
Ведь счастье не вернулось от измены.
И муж постыл, и всё теперь не мило,
Отмыться бы, но нет такого мыла.
Забыть бы всё, но память беспощадна,
Напоминает о грехе нещадно.
И на душе ничуть не полегчало,
Ещё труднее, ещё горше стало.
Раскаянье сжигает душу перцем….
Советоваться надо только с сердцем,
А не к подружкам бегать за советом.
Ещё одно открылось ей при этом:
Ни поцелуя без любви, ни взгляда
Нам никогда раздаривать не надо.