Как в детстве, упав на колени
И руки воздев к небесам,
Прошу, обращаясь к селеньям,
Прошу, обращаясь к лесам
Без слёз и публичных стенаний,
Забыв теормех, сопромат,
В годину любых испытаний:
«Храните мою Патимат!»
Я был сиротой, потерявшим
Однажды Эльбрус и Чегет,
Но вот золотая тиранша
Огонь развела в очаге,
И мир у родного порога
От счастья воскликнул: «Vivat!»
Я разве прошу вас о многом?
Храните мою Патимат!
Ведь в час, когда песня погасла
И стих заблудился в глуши,
Она отыскала согласье
В разлаженных струнах души.
Мой конь перестал спотыкаться,
И я зазубрил постулат:
«От милых нельзя отрекаться.
Храните мою Патимат!»
А кто среди смертных не грешен?
Но, что б ни плело бытиё,
Я был моей милой утешен
За редкое счастье её.
В душе есть особые дверцы,
И я распахну их стократ,
Чтоб слышать пророчество сердца:
«Храните мою Патимат!»
Я это кремлёвским палатам
И камню Каабы твердил,
Смешным ватиканским солдатам
И тем пирамидам, что в Нил
Глядят. Колокольному звону
И птице, летящей в Рабат.
И даже чернобыльским зонам:
«Храните мою Патимат!»
И зов мой услышали звёзды,
Он даже дошёл до богов,
Лишь в час жизни собственной поздний
Не слышу себя самого.
Как в детстве, упав на колени
И руки воздев к небесам,
Кричу городам и селеньям,
Друзьям, временным поясам:
– Как быть, если солнце погаснет?
Приемлю и пат я, и мат…
Но жить без неё – не согласен.
Верните мою Патимат!