Седой песок ковром стелился,
И жаркий августовский день
К закату в мареве забылся…
Шафранных туч густая тень
Над морем полог разметала,
А белопенная волна
Морской травы власы чесала,
Наивной нежности полна.
Бархан песочный серебрился,
На нем, зеленый лист склоня,
Цветок изысканный раскрылся.
Он, белизной своей маня
И вея чудным ароматом
Столь нежен и прекрасен был,
Что реверанс замысловатый
От белых чаек заслужил.
У горизонта гаснут блики,
Просторы моря вдаль зовут,
А шум волны и чаек крики
Сливаясь в вышине поют
Немолчный гимн лилее дикой.
17 ноября 2010
В августе, во время самой удушливой и тяжелой жары, на просоленных песочных барханах побережья Средиземного моря расцветают удивительной красоты цветы – похожие на лилии. Собранные в пышные пучки, они как белые звезды светятся в сумерках на сером песке, источая сладкий и сильный аромат, похожий на смешанный аромат лилий и нарциссов.
Этот цветок называется панкрациум морской (Pancratium maritimum), но более известен как библейская Лилия Шарона: «Аз цвет польный и крин удольный» - говорится в Песне Песней (в синодальном переводе «Я - нарцисс Саронский (Шарона), лилия долин», хотя, правильнее было бы «Я – цветок полевой, лилия долин» - как и в греческом оригинале, да и в Вульгате). Ну а «Лилия Шарона», несмотря на поэтичность, уже намного более поздний образ, взятый из Библии короля Иакова (1611 год).
Происхождение морской лилии, как и многих других цветов, овеяно легендой, которую я Вам сейчас расскажу.
У морского царя было много земель и угодий. И вот однажды он решил посетить все свои владения, сел, вместе со своим преданным помощником в раковину, запряженную дельфинами, и поплыл. Везде, где бы они ни были, помощник царя пускал на песчаный берег стрелу, к которой была привязана тонкая лента от белоснежной царской туникик, вытканной из морской пены. Стрела вонзалась в песок, и ленточка, развеваясь на ветру, указывала границы владений великого царя. Целый день разъезжал царь в своей раковине, но не смог объехать все свои владения, а когда спустилась ночь, решил отдохнуть. Каково же было его удивление, а еще более – негодование, когда наутро он не увидел в песке своих стрел с белоснежной ленточкой, а вместо них на берегу распустились прекрасные ароматные цветы. И вновь царь со своим помощником объезжали угодья, пуская стрелы, и вновь на утро вместо стрел увидели цветы. Гнев царя был велик, ибо не любил он, когда над ним шутили. Отобрав лук у своего помощника он своей рукой выпускал одну за другой стрелы в прибрежный песок, а когда вечерело, затаился среди скал, дабы выследить и примерно наказать виновного. В ожидании прошла ночь, на востоке заалела заря, блики заиграли на морских волнах, и тут царь увидел, как из моря вышла прекрасная морская царица – его супруга. Она опустилась на колени у стрелы, и со слезами поцеловала белую ленточку от туники своего супруга, и, как только она ее коснулась, та превратилась в цветок. А царица, продолжая плакать, поведала морским волнам, что нет ей места в душе у супруга, разлюбил он ее. Слезы царицы упали на цветок, и засверкали росой в утренних лучах, и прекрасно было это сияние, и коснулось оно сердца морского царя, и вновь вспыхнула в нем любовь. Он вышел из-за скал и, обняв свою нежную супругу, пожелал, чтобы цветы, рожденные поцелуями его царицы всегда цвели на пустынных песчаных берегах во время самых засушливых месяцев, напоминая всем об их светлой любви.