Усталый вечер на завалинку
присядет тихо за стеной
и, не спеша, слизав проталинку
к окну притулится спиной.
Зажгу свечу на подоконнике,
возьму в спасенье желтый круг
и тени – верные поклонники -
столпятся преданно вокруг.
И будет ночь исповедальная
в молчаньи строгом на скамье…
Дым сигаретный,
дума дальняя
о жизни,
Родине,
семье,
дорогах -
тех, что дедом пройдены
по лагерям, потом штрафбат…
И будет боль исконной Родины
таить иконы горький взгляд.
И все далекое приблизится,
всего лишь стоит захотеть
и даже небо краем снизиться,
и можешь в детстве посидеть,
и голос мамы где-то рядышком
зовет из кухоньки вставать,
и молока налив к оладушкам,
в ногах садится на кровать.
А со двора летит окалина –
сосед - на власть за что-то злой
и дед -
рубаху рвет за Сталина
с груди единственной рукой…
Будто вчера. А годы серебром -
все тяжелей и тяжелей
и холодит не близким севером,
А дальним плачем журавлей -
всех душ, расстрелянных оврагами
и жжет вопрос - а ты на чьей?
Опять за счастием Гулагами,
или при шайке ловкачей?
По мне бы – взять, да и покаяться,
перед людьми, а ты СТЕНА?
Не нами время выбирается -
- нас выбирают времена…
И буду я просить у Боженьки -
- не щепкой в жертвенный огонь,
а горсткой ягод у дороженьки
скати другому на ладонь....