Сегодня Стикса берега пусты,
Здесь тишина окрестности накрыла,
Харонов челн протяжно и уныло
Не призывают призрачные рты.
Отныне в мире вечной темноты
Увяз челнок среди густого ила;
Уснул Харон; к ненужному правилу
Растений водных липнут лоскуты.
Мир поднебесный новость облетела,
Что нет душе пути под мрачный свод --
Она умрет, едва погибнет тело.
Теперь никто из вдов или сирот
На перевоз к последнему пределу
Обол в уста покойных не кладет.
IDLE CHARON.
The shores of Styx are lone for evermore,
And not one shadowy form upon the steep
Looms through the dusk, far as the eye can sweep,
To call the ferry over as of yore;
But tintless rushes, all about the shore,
Have hemmed the old boat in, where, locked in sleep,
Hoar-bearded Charon lies; while pale weeds creep
With tightening grasp all round the unused oar.
For in the world of Life strange rumours run
That now the Soul departs not with the breath,
But that the Body and the Soul are one;
And in the loved one's mouth, now, after death,
The widow puts no obol, nor the son,
To pay the ferry in the world beneath.