Жара дрожала, плавилось желе
Из запахов шавермы, шпал и пыли.
Вагоны нервно вскинули реле,
Помедлили, вздохнули и поплыли.
На мне трепещет алый креп-сатин,
Сквозняк щекочет тело молодое.
Напротив нос и книга - господин
Довольно милый, хоть и с бородою.
Пинг-понгом взгляд: грудь - книга, книга - грудь -
Два масляных блина, глаза мужчины,
В роскошный вырез норовят нырнуть
Меж розовых холмов, в тепло лощины.
Сглотнув слюну, заворковал: "Верчу
На Думской башне стрелки часовые.
А вы - вертите мною". Я молчу
И поправляю локоны льняные.
"Же тем, - трясет бородкой визави, -
Май дарлинг, нас Мальдивы ждут и Ницца".
Распелся, так рулады соловьи
Обычно льют. Я очи вниз: копытца!
Там, где должны быть кеды, башмаки,
Ботинки, сапоги или сандали,
Там из-под брюк отнюдь не каблуки -
Копытца аккуратные торчали!
Прошло пять лет. Семья. Всё как у всех.
Почти не изменились наши лица.
Хотя мой муж - приличный человек,
Нет-нет да и появятся копытца.