И вот перрон, я Питере впервые,
Волну Невы руками не ласкал,
Экскурсия — дворцы, как неземные,
Не город — сказку, небыль повстречал.
Разинув рот, ну просто, как мальчишка,
Стою я у Дворцового моста.
Прочитано про это много в книжках,
Мечтал об этом. И вот день настал...
Творили здесь: Растрелли и Чеванский,
Еропин Пётр, Матернави, Леблон...,
Великие они, не самозванцы,
Им искренний, за их дела поклон.
Но я сегодня о руках в мозолях,
О животах, подтянутых к спине,
Не ведающих, что такое воля .
И без могил лежащих здесь, в земле.
Представить и поверить не возможно,
Что человек мог это совершить?...
А он работал, как ему положено,
И по другому не умел он жить.
Был бит плетьми, и жилы рвал с натуги,
И век его не долог был подчас,
А мест, где он покоится в округе,
Как не ищи — ты не найдёшь сейчас.
И проходя по бесподобным залам,
Я чувствую усталость ваших рук,
Услышал как пила в бревно вгрызалась,
Да молотков, киянок звонкий стук.
Увидел, как в болотах утопая,
Здесь клали гать, ведь не было дорог,
И для чего? Зачем? — Не понимая,
Он отдавал все силы, сколько мог.
И каждый камень был обласкан, понят,
Потёрт любя, мозолистой рукой,
Дворцы, колонны всё поныне помнят,
И охраняют вечный Ваш покой.
Здесь воздвигали Пётр и Катерина,
Нарышкины, Юсуповы в чести,
Я слушаю и мне, поверьте, стыдно,
И Вас прошу, коль сможете, простить.
За то, что всех не знаем поимённо,
Что нет и обелисков в вашу честь,
А я уеду, в город ваш влюблённым,
И буду знать, что он на свете есть.