Я скучаю по финским березам и грузным елям,
по зеленому дому, который нескладно сшит —
где «никто-никогда-никому»... ни на грош не верил,
по пушинкам любви, по щербинкам гранитных плит,
по заливу, что моет разбавленной рыбьей кровью
зараженный несвежестью плотских утех песок,
я скучаю о том, что совсем я тебе не ровня,
похороненный в дюнах березовый мотылек.
Забывая звонить, вытекая из прошлой жизни,
в неизведанный край без побед и потерь иду,
и тебе не своя, и везде я была бы лишней —
не умея прощать — не желая любить — за мзду.
Веселится Москва пестроликими теремами,
выжигает печальное солнцами куполов, —
закрываю глаза...
а в дождливой оконной раме
лапы елей и стайки березовых мотыльков.