Рассвет темнолицый, как водная гладь,
Стихом не измерить, умом не понять.
От синего дыма, две ночи без сна,
Как крышка от гроба, пружинит стена.
И в этой колоде две тысячи лет
Наивный романтик кропает портрет.
А ночь пламенеет, и бьется в окно,
Прощай, моя радость. Теперь все равно.
Ночной мотылек оставляет пыльцу
И луч, словно ветка, саднит по лицу.
Прощай, моя радость. Две тысячи лет
Не так уж и мало. Узнала секрет?
Ну что ж, поздравляю! Уходит луна
Венера, блудница, покатится на
Тот край горизонта, где водная гладь
Раздвинувши чресла, готова принять
И взор этот мутный, и матовость рук…
Ты веришь легендам? Там много подруг…
Там много красавиц, тебе говорю,
Отдавших невинность лесному царю.
Ты спишь, моя радость? Быть может, во сне
В кошмарном, в прекрасном – всплакни обо мне.
Ведь я, как ты знаешь, не плачу, хотя
Две тысячи лет я рисую царя.
Рассвет пламенеет, и путь твой далек.
К разбитой плотине, меж верб и осок,
К бобровым запрудам, к низовью реки,
Забудь, моя радость. Забудь – и беги.
Рассвет пламенеет, летит мотылек,
Ползет красный луч по сплетенью дорог,
Ползет синий дым по низовью реки,
Белеет рука, закрывая стихи…