Сломалось наше лето – не успели
ни корабли за ситцем снарядить,
ни караваны за волшебным чаем
в галактику Китая запустить.
Октябрь кровит осиными бинтами.
Ноябрь с косою под окном стоит.
А я без шубы, в плюшевой накидке,
мурлычу всем про свой радикулит.
Ах, шубу снежной бабе подарите!
Большую! теплую!
С искрой, как старый ром!
Она мне чудится! Она мне снится!
О ней не думать не могу. Дурдом!
То повернется Шуба к лесу задом,
сверкнет исподним, в черненький горох,
то в нос ударит душным нафталином,
то скалится из Шубы шкурный бог:
лисою жгучей хитро улыбнется,
с плеча кокотки, вышедшей в тираж;
то волком взвоет…
– Ах, как сердце бьется! –
То скачет, кроликом, на абордаж…
Бесшубье!
Прожила почти полвека,
а Сватхистана, неприкрытая, мездрит!
Корежит болью траченное тело,
а впереди – ноябрь, снег, артрит!..
«Селедочку под шубой» сочиняю.
Подружек голожопых свистну в дом.
Шагнем мы в «пять озер», нальемся чаем,
устроим кавардак и майский гром…
По телику красавец шоколадный
влетает с криком в мировой рекорд.
Я режу лук, и горько-горько плачу,
нет, все же «репка» – очень едкий сорт.
О афро-чемпион!
Твоя прыгучесть напомнила проказу ГТО:
– Все в шортиках, и в майках, с номерами,
а я, как дура, в драповом пальто…
Не довелось мне в Африке родиться,
в тамтамы бить, татушки малевать,
и воину, с достоинством метровым,
в саване душной в кольцах титьки мять.
Воткнув перо в слегка подвявший персик,
призывный танец у костра свертеть,
к ногам судьбы скальп злого рока бросить,
и целовать обугленную плеть.
Фантастика!.. Скудны мои трофеи:
картошки воз, чумазой от земли,
И не рифмуются с «наградами» – «мозоли»,
и – тленом– в снах, без моря, корабли.
Все выше, дальше, круче и быстрее,
сверкая пятками, летят мои года,
а я лечу запоры у хорея,
и чищу дактилю жемчужные муда.
20 октября 2011