Я частенько рано утром уезжаю в темный лес
На коне своём огромном и с копьём наперевес.
Тут прохладно и спокойно, кислород и тишина,
Птички так поют привольно, и деревьев вышина.
Надоел угрюмый замок, прочь из этих темных стен,
Так сказать, свершу с природой информацией обмен.
Приведу в порядок мысли, охлажу кипящий мозг,
А то он от нашей жизни начал плавится как воск.
Стук копыт почти не слышен - приглушен лесной травой,
Тихо песню напеваю, в такт, качая головой.
Ручеек журчит меж кочек и по веткам белка прыг,
Лучик солнца между елок…. Вдруг из чащи чей-то крик!
Так со мной всегда бывает - соберусь побыть один,
Сразу ясно понимаю – над судьбой не господин.
Обязательно найдётся или встретится мне тот,
Кто в пути прямом и ровном мне предложит поворот!
Женский крик, клянусь аббатством, что, напротив, за рекой….
(Вера в господа объятья, доставляет нам покой)
Снова крик… зовут на помощь, шпоры в бок коня воткнув,
Я скачу, бубня проклятья, жизнью может быть рискнув!
По кустам свернув с тропинки, черт побрал бы этих баб,
Все проблемы из-за женщин, и мужчина ихний раб.
Весь по жизни связан с ними, кто такими нас создал?
Если б встретил того гада, инквизиции бы сдал!
На опушку вылетаю, весь доспехами гремя,
Конь фырчит, сопя ноздрями, недовольно на меня.
Мы с ним столько попадали в переделки и не раз,
Выручал меня коняга и в бою от смерти спас.
Вижу по поляне бесы, всю веревками скрутив,
В чащу волокут принцессу, её воле супротив!
Похотливо свои рыла тычут прямо в её грудь,
Через порванное платье виден был сосок чуть-чуть.
Красотой своей пленила, да и стройностью ноги,
И шептали чуть заметно губы: рыцарь… помоги…
Застучало что-то сильно, под доспехами в груди,
Что поделать, очевидно, драка будет впереди.
«И чего скажи на милость в лес попёрлась ты одна!?
Во дворце тебе не шилось, и не ткалось полотна?
Видно шибко захотелось – но никто к тебе не лез,
И решила прогуляться, чтоб ускорить сей процесс.
Получила, что хотела, что теперича кричать,
Расслабляться теперь можешь и оргазмы получать!»
Как назло я благородный, а в её глазах огонь,
И я понял, что влюбился… это понял и мой конь.
Просто так вам возмущенья моего не передать:
-Эй вы, грязные создания!- заорал я, – Всем стоять!
-Как ублюдки вы посмели воровать моих невест!
-Что захрюкали? Узрели!?- Я правитель здешних мест!
- Отпустите эту леди,– меч свой длинный достаю,-
- Не дождетесь вы пощады, честь принцессы отстою!
Вы бесовская порода, значит, нет у вас причин...
Вы же среднего все роду - между вами нет мужчин.
Те ответили мне грубо: «Рыцарь,- мол,- ступай домой!"
Или жизнь тебе не люба - Убегай пока живой!
А она - добыча наша, красота нам «до балды»,
И не для любовных шашен, только чисто для еды!
Говорил всё это главный мне с ухмылкою такой,
И по попе её гладил, между тем, своей рукой.
«Как, наверное, упруга у неё часть тела та…»
И приятно так заныло что-то ниже живота.
Так прекрасно это тело, строен полуголый стан,
Щас закончу это дело, и смогу погладить сам…
С этой мыслью сокровенной, клич издав свой боевой,
Я пошел в атаку смело, закипел кровавый бой.
Мастер я по части драки, тренировка с детских лет,
Тут у нас во всей округе равных мне почти что нет.
Правда есть один бандюга, где-то на скале живет,
Там построил себе башню и зовется Ланселот.
Всех убил, почти сто тварей, но коварен и уперт,
Оставался невредимым предо мною главный черт.
Он своей секирой острой мой доспех размолотил,
И уверенность былую дух сомненья охватил.
Чувствую, уходят силы, и ползет по телу страх,
Вспоминаются могилы, в покосившихся крестах.
Затряслись мои колени и кишечник заурчал,
Как бы он от напряженья расслабляться не начал.
Ну а черт своей секирой бьёт и бьет что было сил,
Треснул под его ударом шлем, который я носил,
Посмотрел я на принцессу, чтоб взбодрить себя чуть-чуть,
И она, всё понимая, показала свою грудь.
Засмотрелся бес на чудо, что имелось у неё,
В тот момент я изловчился и метнул своё копьё.
Насквозь бес упал пронзённый, дернул пару раз ногой,
Так вот насмерть убивает тело женщины нагой.
На меня она смотрела будто господу молясь,
И лицом своим за это я не мог ударить в грязь!
Вот и битва завершилась, враг повержен - я герой,
Всё задуманное сбылось - мы наедине с тобой.
Подбежал к принцессе юной и освободил из пут:
- Мне скажите поскорее, леди, как же вас зовут?
Встал пред нею на колени, устремляя страстный взор,
И услышал голос нежный, мол, зовут – Элеонор!
«-О! Теперь лишь это имя будет на моих устах,
И в стихах, что напишу я на бесчисленных листах».
Говорил я, и мой голос от волнения дрожал,
Конь мой все конечно понял и бессовестно заржал.
Ничего не замечая даже что из раны кровь
Я принцессу умоляю подарить свою любовь.
Все свои доспехи скинул, всё что было предложил,
Замок свой, луну и звёзды, меч к ногам её сложил!
Весь в надежде за старания, получить любовь в ответ,
Ждал уже её лобзания и … как минимум… минет.
Близко подошла принцесса – подол платья разорвав,
Раны все перевязала, хитро руки мне связав.
И губами прислонившись, шепчет в ухо мне слова,
Никакого, мол, минета, не дождёшься - черта-с два!
«- Я же всё-таки принцесса и ты должен ползать ниц,
Ты герой никто не спорит, но, однако же, не принц.
- Вот когда ты станешь принцем,… а сейчас свободен будь,
Не забудь надеть доспехи... и ширинку застегнуть.
Замок свой и звёзды в небе мне не надо предлагать,
в благодарность только можешь руку мне поцеловать".
Ты смотри какая пава, не подумать, так мила,
Просто ведьма гляньте, право, не хватает помела!
Вот же разочарованье, разорви меня упырь,
Вспомнил я про двух служанок и про женский монастырь….
(….Задержался я однажды на охоте до темна,
В монастырь заехал старый, ибо не могу без сна,
Настоятельница, зная добродетельность мою,
Предоставила мне келью, даже и кровать свою.
Не подумайте дурного ведь она не молода,
Постесняется со мною лечь в такие то года,
Я давненько её знаю, донеслась такая весть,
Что исполнилось в субботу аббатисе – тридцать шесть.
Только что пробили полночь, и вот в этот поздний час
В мою келью постучались две монахини без ряс….
Ну конечно пошутил я, тут фантазия видна,
Как же, две монашки сразу, вру я всё – пришла одна….)
Вот бывает как, однако, и какой бы ни был «спец»,
Женщине важна не драка, а из золота дворец.
Заступаясь за девчонку нужно брать в расчет нюанс,
Будет ли после победы у тебя какой-то шанс.
Снова закипаю в гневе, я же честь её сберёг,
Тоже мне блин, королева, ведь в бою погибнуть мог.
Напрягаясь от обиды, разорвал её бинты:
- "Ладно, провожу до дома – где живешь, скажи мне ты?
Я мужчина благородный, и не буду приставать,
Хоть и в дырках Ваше платье, просто глаз не оторвать.
Разрешите Вашу руку, забирайтесь на коня,
Честь моя Вам на поруку и держитесь за меня».
- "Да держитесь посильнее, грудь прижми к моей спине,
Что хи-хи? Не разу что ли не скакала на коне?
Конь мой боевой приятель и спинища широка,
Для того верхом чтоб ехать ножки ты раздвинь… слегка".
Так принцесса сзади села чуть не взвыл я от тоски,
Словно две стрелы вонзились в спину мне её соски.
Вот и в этом положенье провести придётся путь,
И с мечтою сокровенной что-нибудь в неё воткнуть…
Провожу её до замка и спрошу у короля,
Руку попрошу и сердце, коль откажет - всё петля!
Я влюбился не на шутку в эти синие глаза,
И конечно в эти сиськи у моей спины что за.
Едем вместе по тропинке разговор о том, о сём,
Я с принцессою в обнимку и смеющимся конём.
Вдруг второй уже за утро, получился поворот,
На тропинку нам на встречу выезжает Ланселот!
Вот так встреча, не видались с ним уже давным-давно,
Он конечно парень бравый, но характер, блин, гавно.
Друг был короля Артура, рыцарь круглого стола,
Ему честь свою и тело королева отдала.
Оказался он предатель, но Артур его простил,
И с Джиневрою своею восвояси отпустил.
Ланселот её покинул тут же сто причин найдя,
И уехал, не простившись и в глаза ей не глядя.
Как он странствовал по миру, лишь по слухам знать могли,
Его женщины любили, он сердца сжигал в угли.
Победил во всех сраженьях, всех соперников убил,
У Турецкого султана триста жен его отбил!
Вот кого передо мною вдруг поставила судьба,
Может быть, проеду мимо – раскаталася губа.
- Стой на месте – под забралом гулко голос прозвучал,
Этим голосом наверно он всегда права качал.
-Ты куда везёшь принцессу? Мне отдай её юнец,
Только я её доставлю невредимой во дворец!
Не достоин ты принцессы, молод ты еще и глуп,
Вздумаешь сопротивляться - только надорвешь свой пуп.
Отвечал я: "Ты, невежда, оскорбленья не стерплю!
Убежать пока надежда есть ещё – не тороплю.
А не хочешь - Бог с тобою, славной жизни твоей дни
Может статься, я не скрою, тут и кончатся они!
Ты, видать, рамсы попутал, да и как бы ни был крут,
Лучше слюни свои вытри, из-под шлема вон текут.
Ты езжай своей дорогой я принцессу в битве спас,
Будь ты трижды Ланселотом, головы лишишься враз!»
Ланселот, не из пугливых, услыхав такую речь,
Перед парой глаз смазливых, потащил из ножен меч.
Да, попал я в переделку, тяжело придётся брат,
Заменяет перестрелку - меч, две тыщи лет назад.
И ссадив с коня принцессу, лишь успел поднять свой щит,
От копейного удара не было других защит.
Он своим копьём огромным норовил попасть в меня,
Матом крыл таким отборным - уши вяли у коня!
Распугали всю округу листья сыпались с ветвей,
На его щите огромном красовался туз червей.
Из-за этой милой дамы, мы рубились целый день,
Мужики всегда упрямы, коль такая хренатень.
Нет бы нам договориться проводить её вдвоём
А потом пойти напиться, ну а мы друг друга бьём!
А пока сраженье длилось наша леди без следа,
Потихоньку испарилась, мне неведомо куда.
И с тех пор по лесу езжу весь в надежде каждый день,
Вдруг еще разок увижу средь деревьев чью-то тень.
Ненадолго замираю там, где ручеек бежит,
Рядом с ручейком есть холмик, Ланселот под ним лежит.
Вдруг я слышу, раздается с башни замка чей-то крик,
Я вздохнул и как то сразу настроением поник.
То любимая скучает и зовёт меня домой,
Надо ехать - осерчает, распрощаюсь с головой.
Мы уже давно с ней вместе, с той поры прошло лет пять,
Но все чаще тянет в чащу, чтоб кого-то повстречать.
Так мечтают все мужчины, не учтя деталь одну,
Думаешь что спас принцессу, оказалось спас ЖЕНУ!