Пан из лесу, в один прекрасный день, -
Взглянул на мир. Причёска набекрень,
Напоминала серый мох, как пень.
Смотрел, как ярок солнечный размах
В поросшем доле, на лесных холмах.
В зелёном шлейфе, с трубами в руке,
Стоял у голых пастбищ в закутке;
И власти выше нет, там на пеньке.
Не виться дыму, крышам не торчать.
Так хорошо! Копыто, как печать.
Он сердцем знал свой мир; чужих приход,
Кто попоститься захотел раз в год,
И дикого Бычка найти приплод,
Детей чумазых в ягодах, в росе –
Так мало видят сказочного все.
Он бросил трубы; трудно передать,
Чтоб старым песням, новые подстать,
Для леса свойство – сойкам повизжать,
Похныкать ястребу, прогнав ночную тьму,
И музыки довольно одному.
Сменилось время, может быть, к добру
И в трубах меньше власти на игру
С плодами можжевельника к утру,
Подснежников обогревать пучки,
Как воздуха бесцельные глотки.
Пусть радости языческой свирель,
За ценность новой жизни, сроки, цель.
На землю ляжет в тёплую постель
Цветком расцветшим,- некому солгать -
Играть? Играть? - Что должен он играть?
***
Вячеслав Толстов
23. - Pan with Us
Pan came out of the woods one day,--
His skin and his hair and his eyes were gray,
The gray of the moss of walls were they,--
And stood in the sun and looked his fill
At wooded valley and wooded hill.
He stood in the zephyr, pipes in hand,
On a height of naked pasture land;
In all the country he did command
He saw no smoke and he saw no roof.
That was well! and he stamped a hoof.
His heart knew peace, for none came here
To this lean feeding save once a year
Someone to salt the half-wild steer,
Or homespun children with clicking pails
Who see so little they tell no tales.
He tossed his pipes, too hard to teach
A new-world song, far out of reach,
For sylvan sign that the blue jay's screech
And the whimper of hawks beside the sun
Were music enough for him, for one.
Times were changed from what they were:
Such pipes kept less of power to stir
The fruited bough of the juniper
And the fragile bluets clustered there
Than the merest aimless breath of air.
They were pipes of pagan mirth,
And the world had found new terms of worth.
He laid him down on the sun-burned earth
And raveled a flower and looked away--
Play? Play?--What should he play?