Я иду по проспекту Ленина и щекой
Прижимается серое небо к моим рукам.
Мне в наушниках тешит душу Гребенщиков,
И зашиворот с завистью пялятся облака.
Разноцветье листвы пахнет сладостью, как драже.
Ждет пассажиров уставший трамвай-ворчун.
(Джек, они любят о боли, но я уже
Не умею о ней. Да и вобщем-то не хочу.)
Лес за домом почти дострижен, почти добрит.
Солнце вслед улыбается прямо из грязных луж.
Мне охота прохожих (как) Бога благодарить.
Здравствуй мир! Чистым светом разрежь и обезоружь.
''Вот вам, любовь, - говорю, - в рыжеватом его луче,
В пене белесовой облачек-медвежат''.
ДИвятся изподлобно: ''А нам, - говорят, - зачем?''
И убегают куда-то, ладонями слух зажав.
''Вот, - говорю, - от заветной мечты ключи:
Небо ночное, как вызревший баклажан;
Звезды, как зерна из теплых Его ручищ''.
Только на веру какой-то неурожай.
Как объяснить, Джек, что поводов и причин
Нет и не будет. Бери и желай добра.
Бог подмигнет, светофоры переключив.
Мир, я счастливый влюбленный в любовь дурак!