"Пахнет палуба клевером,
хорошо, как в лесу,
и бумажка приклеена
у тебя на носу...
Ах, ты палуба, палуба,
ты меня закачай,
ты печаль мою, палуба,
расколи о причал."
Геннадий Шпаликов.
Ты песню эту так критиковала,
мол, нету смысла и ошибки в ней,
в глазах твоих не избежать повала,
и критика уже полна страстей.
- Ну, разве могут, палуба и клевер
быть совместимы, если ледоход?
Холодный ветер и промозглый север,
а тут, бумажка - что за анекдот!
Бумажка, что цепляют от загара
красавицы, чтоб не лущИлся нос.
Как целоваться, если ветер шалый,
при том ещё и бегать! Не в серьёз!
Ах, милая, уже ль тебе всё спится,
а помнишь, как бывало, над рекой
мы целовались, клевер колосился,
и щекотал за ухом, за спиной?
Чем пахнет клевер, если в поцелуе
слилИсь в блаженной ласке ты и я?
И палуба по нам давно тоскует,
и пахнет, пахнет, как весной земля,
нагретая полуденным сияньем,
и клевер лишь усилит эту дрожь,
ты вспомни, как тебя тем маем ранним
поцеловал я и царапнул нос
очками, что упали и разбились
о палубу, и как лечили мы
друг друга, а потом с тобой резвились
на палубе, и мяли все цветы.
И палуба нам клевером казалась,
и голову кружил нам первый май,
как оказалось, палуба качалась,
ты вспоминай, родная, вспоминай!