Отгадка: «СОЛОВЕЙ»
Сказка Г.Х. Андерсена http://www.lukoshko.net/andersen/anders3.shtml
Сказка Наталии Белостоцкой:
ПТИЦА ЖИЗНИ
Друзей не ищи за три моря,
В глаза тем, кто рядом взгляни,
В минуты несчастья и горя
Поймут и помогут они.
* * *
Часть 1.
В далёкой стране под названьем Китай,
Имея немало забот,
В древнейшие те времена,
Жил-был Император династии Тай,
Ему подчинялся народ.
И дивный дворец Император имел,
Дворец из фарфора, просторный,
Изящный и хрупкий он тонко звенел,
Когда в дверцу стукнет придворный.
С дворцом соревнуясь, рос сказочный сад –
Образчик фантазии цвета,
И сад, открывая цветочный парад,
Был лидером целое лето.
Огромнейший сад, растекаясь рекой,
Тянулся без края вперёд,
Вдали растворялся он в чаще лесной,
Но ширь эту море прервёт.
Лишь в этом лесу Соловей песни пел,
А мимо неслись корабли.
И каждый моряк его слышать хотел,
Как звуки родимой земли.
Дворец Императора, сад из цветов
Дивили красою своей.
Они привлекали различных послов,
Но всех поражал Соловей.
И, слушая трели, не смели мешать –
Слова замирали в устах.
Все люди хотели хорошими стать,
И птицу носить на руках!
Часть 2.
От песен и беды скорей уходили,
И в этом заслуга его,
А люди потом, как один говорили:
«Соловушка – лучше всего!»
Когда, возвращаясь из дальнего края
В объятья родимой земли,
Они, чудный сад и дворец вспоминая,
Забыть Соловья не могли.
Поэты стихи Соловью посвящали,
Хотя Соловей – далеко,
Но сердце и слух трели птицы ласкали –
В душе становилось легко…
О разных диковинках в книгах писали,
Чтоб знанья другим передать.
И Тай Император их часто читали,
Хвалу о себе чтоб узнать.
И так, по-китайски, головкой кивал,
Где в книгах хвалили его.
И вдруг удивился – из книги узнал,
Что птица уж лучше всего.
Задумался Тай: «Император не знает
В империи дружной моей,
В моих же владениях просто летает
И песни поёт Соловей».
И вызвал из свиты своих приближённых
Он первого, чтобы скорей
Узнать, где секретностью весь окружённый,
Живёт и поёт Соловей?
И Тай Император ему заявляет:
«Вот в книге прочёл о стране,
Весь мир Соловья главным чудом считает,
Пора бы послушать и мне».
Часть 3.
И первый придворный, любитель утех,
Ему говорит поутру:
«Никто никакой не имеет успех,
Коль он не представлен Двору.
Клянусь, не слыхал я о птице такой,
Поверьте, я честно служу…»,
Тай речь оборвал: «Я строку за строкой
Вот, в книге моей, покажу».
«О, Ваше Величество, вы не должны
Так искренне верить бумаге,
В ней выдумки много, а часто и лжи,
Она – лишь частица всех магий».
«Но книгу в подарок прислал для меня
Мой старый приятель и друг,
Поэтому нет в ней ни капли вранья.
Враньё – это выдумки слуг.
Я вам объявляю о воле своей:
Сегодня же слышать хочу,
Как чудные песни поёт Соловей,
Его во дворец я впущу.
Но если посмеете волю мою
Ко времени вы не исполнить,
То прочными палками бить повелю –
Урок этот будете помнить!»
Как палки, стегнули такие слова,
Придворные вмиг разбежались,
В надежде скорей отыскать Соловья –
Все палок тяжёлых боялись.
Часть 4.
Они Соловья никогда не видали,
Не знали, где птицу искать?
Уже весь дворец снизу вверх пробежали,
Надеясь у слуг всё узнать.
На кухне от мальчика (он – поварёнок)
Узнали – в лесу птичий дом!
Малыш соловья часто слышит спросонок
И с птицею этой знаком.
Узнав эту новость о птице искомой,
Решили, что в лес все пойдут.
Им жизнь за порогом дворца незнакома,
Но мальчик покажет маршрут.
Придворным нужна эта певчая птица,
Их время торопит, зовёт,
И радость надежды сияла на лицах:
«В лес! Там она песни поёт!»
Часть 5.
Все знают, что сам Величайший хотел
Её во дворце лицезреть.
И чтоб от побоев никто не сомлел,
Ей надо и песню пропеть.
И долго придворные шли через сад,
Сминая ковёр травяной,
Вдыхая чудесных цветов аромат,
И помня о цели одной…
Навстречу корова идёт и мычит.
Придворный сказал молодой:
«Какая ж в Соловушке сила звучит,
Не слышал я раньше такой».
Но мальчик ответит как есть, не смолчит,
(Ведь дети все пьют молоко):
«Да это же просто корова мычит,
До леса ещё далеко».
Лягушка заквакала громко в пруду,
А бонза придворный сказал:
«О нём, Соловье, рассказать всем могу,
Как колокол он прозвучал».
Часть 6.
Но мальчик и бонзе ответил (на ушко):
«Как много на свете всего,
А это проквакала просто лягушка,
Но скоро услышим его».
Вот – чаща, но что-то не видно кумира…
Вдруг – пение птицы звучит:
Соловушка радостью делится с миром,
И, внемля, природа молчит.
Вот песня пропета. Придворные стали
Искать птицу царских кровей,
Но в серенькой птице они не признали,
Что это и есть Соловей!
Увидев его, удивлённо сказали:
«Как мелок, не ярок певец,
Но Тай Император одно приказали –
Доставить его во дворец».
С небрежностью светской они рассуждали:
«А что в нём хорошего есть?
Дворцовою птицей его б не назвали»,
И тут разгорелась их спесь:
«Наверное, он потерял всю окраску
При виде столь знатных особ,
И надо бы «серость» отправить в покраску
Иль спрятать под крепкий засов».
Лишь мальчик один обратился с почтеньем,
Соловушку нежно любя:
«Великий правитель прослышал о пенье –
Желает услышать тебя».
Тут главный слуга, он же первый придворный,
Сказал, обратясь к Соловью:
«О, птица чудесная, будь же покорна
И спой во дворце песнь свою».
На что Соловей всем ответил достойно:
«Простор мне дороже всего,
Хотя на природе поётся мне вольно,
Исполню желанье его».
Вот хлопоты все во дворце завершили,
И зал засиял красотой,
А в зале по центру поставить решили
Для птицы шесток золотой.
Сам Тай восседает на праздничном троне,
Придворные рядом стоят
В роскошных одеждах, ; как будто – матроны*),
*) Матрона – почтенная женщина.
А сами на птицу глядят.
Знак подан, и птица чудесно запела…
Тай слушал и… понял одно:
Что пенье живое – великое дело,
Коль душу волнует оно,
И слёзы по пухлым щекам покатились,
Когда Соловей песню пел.
Все так удивились, все так изумились:
«Да кто же обидеть посмел?»
Ах, как Император тем пеньем доволен,
В дар птице туфлю подаёт,
Хотя Соловей награжденья достоин,
Подарок такой не берёт.
«Я пел для услады, наград не возьму я, –
Соловушка Таю изрек, –
Я видел как слёзы текли, указуя,
Что чувственный Тай человек».
С тех пор во дворце Соловей был оставлен,
Ему разрешали гулять.
И всё хорошо,… только был он подавлен –
Учили на нитке летать.
А слава о птице неслась повсеместно,
Везде говорили о нём.
И даже здороваться было уместно,
Друг друга назвав соловьём.
Однажды пакет Таю прислан нежданный,
И надпись на нём: «Соловей».
«Что, новая книга о птице?! Как странно?!» –
Велел открывать поскорей.
В пакете – подарок, забава для Тая,
Другой соловей там лежал.
Из золота сделанный, песнь распевая,
Алмазами ярко сиял.
В восторге от птицы придворные были:
«Ну, разве ж он с серым сравним,
Того Соловья мы совсем не любили,
Тот не был красивым таким.
Пускай соловьи пропоют вместе, дружно,
Вдвоём будут лучше звучать».
И всё ж, предлагать это было не нужно –
Пришлось механизм защищать:
«Здесь новая птица совсем не виновна,
Всё чётко пропела она.
Как держит свой такт и сейчас это модно,
Пусть лучше споёт нам одна».
И Двор новой птице успех обеспечит,
Пусть пенье – шарманкой звучит.
Зато эта птица алмазами блещет,
Имеет достойнейший вид.
Другой Соловей, тот, чей вид не блестящий,
Вспорхнул и в окно улетел.
Скорей на простор, где ждёт тихая чаща –
Об этом все песни он пел.
Такого ещё при дворе не случалось:
«Без спроса, вот так улететь?
Но лучшая птица у нас всё ж осталась,
Она станет часто нам петь».
Лишь Тай Император один огорчился,
А новый певун утешал,
Особым ключом соловей заводился,
Крылами златыми махал.
«Ах, что за созданье, с живым несравним,
Здесь всё наперёд можно знать,
И песню его будем петь вместе с ним –
Все хором начнём подпевать».
Мелодию птица поёт, как по кругу,
А там всё опять и опять.
И скоро уже во дворце вся прислуга
Могла соловья исполнять.
Живой Соловей стал не моден, забыт –
Его в глушь лесную изгнали.
Вот только душа ни о ком не болит,
Течь слёзы из глаз перестали.
А новую птицу одну награждали,
Вот – званье присвоили ей.
Её заводили и слушать давали,
Как будто поёт Соловей…
Прошёл ровно год. Эта «птица» всё пела,
Но в ней рукотворность видна.
Вдруг что-то внутри этой «птицы» заело –
Замолкла мгновенно она.
Сказал, починив птицу, дока и мастер:
«Её заводить лишь раз в год,
Режим соблюдайте, другой ей опасен…
Раз в год птица только споёт»…
Пять лет, словно птицы, след вслед пролетели,
Но только печален народ –
Сам Тай заболел, не встаёт он с постели,
Придворные ждут, что – умрёт.
Придворные эти забыли больного,
Зачем им почти что мертвец?
Они ублажают теперь молодого,
Ведь старому скоро конец.
А ночью к больному приходят виденья,
Все те, что за жизнь совершил,
А это и зла, и добра приведенья,
Они все зовут в тайный мир.
«Ах, если б услышал я звуки из жизни,
Мне б песню пропел Соловей,
То я бы очнулся от эдакой тризны,
Ну, спой же, прошу поскорей».
Но только машина не может ответить,
Вот если б её завести…,
Но силы теряя, так хочется верить,
Что та запоёт, лишь спроси.
И вдруг, словно молния, гром поднебесный
Раздался живой голосок,
То серый Соловушка с новою песней,
Он Таю проснуться помог.
Часть 7.
Открыты глаза, мир такой как и был:
«О, как хорошо всё вокруг!
Спасибо, Соловушка, что не забыл,
Теперь я навеки твой друг.
Мне жизнь интересна, я словно прозрел, –
Он серому рад Соловью, –
Как важно, что б кто-то душою болел,
Когда жизнь твоя на краю!».
***
Игрушка нарядная и дорогая
Не станет опорой в судьбе.
Друг истинный тот, в ком душа золотая:
Неброский, но верный тебе.
02 октября 2001 г.