Здесь петухи ложатся с курами,
встают помятыми и хмурыми –
что был, что не был.
И сон, как явь, и правда наглая,
и не приметишь даже ангела
в нелётном небе,
нет-нет, – мелькнут винты соосные,
несёт «пожарника» над соснами,
и высшей мерой
стоит в России время летнее,
как молодой июльский Лермонтов
лицом к барьеру,
плюс двадцать солнечных по Цельсию
ещё в глаза тебе не целятся,
но греют скудно.
И тени с мест ещё не тронулись,
и те же сосны машут кронами,
ещё секунду
над секундантами замёрзшими
висит дымок пуховым пёрышком,
и зло по-совьи
бухтят в ушах часы с кукушкою
и озорной язык, прикушенный
на полуслове.