КлараМария звонит ему в пятом часу утра
у неё под желудком бабочки, в горле ком,
а в груди болит так, как будто бы в ней дыра,
как будто её раздробили тракторным колесом,
и осколки рёбер в лёгких мешают дышать.
слово "вечность" из них не сложить.
на седьмом гудке
он берёт трубку, пытается что-то сказать,
но любые слова каменеют на языке.
КлараМария кричит: мне кажется, я больна,
мне кажется, это смертельно - совсем не осталось сил,
а в квартире такая страшная тишина...
и плачет в трубку: давай. приезжай. спаси.
он приезжает к ней полчаса спустя,
неумело врёт, что ему без неё не спалось,
обнимает несмело, бережно, как дитя,
и его тепло проникает в неё насквозь.
боль принимает правила их игры
и отступает, прячется до поры
КлараМария дремлет, уткнувшись в его плечо.
он не спит. часовая стрелка ползёт к шести.
всё спокойно, но он понимает, что обречён -
две недели затишья и вновь:
приезжай.
спаси.